Злацкая фыркнула.
– И чтобы от этого изменилось, скажи на милость, встреться мы раньше? – сказал Гостомысл Алексеевич, глядя в тёмный сад.
– Всё бы изменилось, всё, my dear, – Ада Николаевна долила остатки «Бордо» в фужер, выпила, поставила пустую бутылку на пол и почала вторую. Она заметно охмелела, хотя обычно могла выпить много и долго не пьянела.
– И к чему ты приплела сюда мою женитьбу? Это было ошибкой, и я развёлся через неделю. И тебе тогда было двенадцать. А встретились бы мы на два, на три года раньше, и что?
– Поженились бы, maybe, – она сделала хороший глоток вина.
Гостомысл Алексеевич усмехнулся – громче, чем хотел:
– Не болтай глупостей, s’il vous plaît.
– Почему же глупостей? – живо, даже с обидой отозвалась Ада Николаевна и глотнула ещё.
– Сами должны понимать, сударыня. Мы не смогли бы жить вместе, я уверен. Да ты и сама это понимаешь. Одно дело встречаться время от времени, и совсем другое – жить под одной крышей.
– Я люблю тебя, – неожиданно для самой себя выпалила графиня.
Понуров медленно обернулся и смерил её внимательным, долгим взглядом.
– Да вы накушались уже, матушка! – уразумел он наконец. – То-то думаю, растекается по древу барышня! Когда успела?
– Водки за ужином выпила… – сконфуженно молвила Злацкая. – But… что у трезвого на уме…
– …то у писателя на бумаге! – прервал её князь. – Закончим этот разговор, Ада Николаевна, я настаиваю.
– Откуда ты знаешь, что мы не сможем жить под одной крышей? Почему бы не попробовать, по крайней мере?
– Не вижу смысла, Ада Николаевна, – сказал Понуров. – Вы сейчас совершенно не в себе, давайте продолжим этот разговор, если вам будет угодно его продолжать, в адекватном состоянии.
– А какие бы у нас был дети… – произнесла графиня с грустью. – С нашими физическими данными, с нашим интеллектом…
– Ты что же, детей можешь иметь?.. – удивился князь.
– Почему же нет? Мне 31 год.
– Но…
– Противозачаточные препараты принимаю, если ты об этом. Так что…
– Ада, ты замужем, ты не забыла? – князь начал терять терпение.
– Развестись – вовсе не проблема, sweety. Вопрос двух недель, – Ада Николаевна закурила сигарету. – Впрочем… закроем тему, коли ты так упорствуешь. Останешься на ночь?
– Останусь.
– Тогда завтра и поговорим. Утро вечера мудренее.
– Воистину.
Гостомысл Алексеевич проснулся, по обыкновению, очень рано, ещё затемно. Графиня тихонько посапывала рядом на королевских размеров кровати с водяным матрасом, под шёлковым полупрозрачным балдахином. Понуров принял душ, вымыл волосы и бороду. Тщательно причесался, начиная, как всегда, с бороды. Препоясавшись широким махровым полотенцем, нажал кнопку вызова прислуги.
– Кофе со сливками и два тоста с маслом, Машенька, s’il vous plaît.
– Сию