– Дело житейское, – пожав плечами, подытожил Семен.
Милка подошла к ребятам, сгребла всех троих в охапку.
– Какие же вы классные, мальчишки! Как же я вас всех люблю! Не будь вас, не знаю, что бы со мной стало.
– И мы тебя любим, – сказал Паша. Прозвучало это так, будто он говорил только о своих чувствах. Все сделали вид, что ничего не заметили.
– Ну что, рыцари мои без траха и порока, пошли на тот пляж? Там меня точно отпустит.
6. Пляж
Семен всегда знал, что Людмила Ставицкая, урожденная Зыкина, оставившая себе фамилию мужа, не робкого десятка. Знали это и остальные. Не так чтобы она была девицей совсем уж легкого поведения, но и монашкой ее не назовешь. Чего стоят только приключения в ночных клубах, да и многие другие, о которых она рассказывала только ему, своему лучшему другу Сеньке. И приводы в милицию были, и «ухаживания» бандитов с выкручиванием рук, и звонки в три часа утра черт знает откуда (ох как бесилась его жена!) Такая вот стихийная натура. О ней еще классная руководительница в школе говорила: «Толковая, умная, спору нет, отзывчивая и добрая… но без царя в башке. Если не остановится, закончит плохо». Было это на выпускном вечере в ресторане, где Милка предсказуемо перебрала шампанского и повздорила с официантом – всадила ему вилку в зад за то, что тот обозвал ее плоскодонкой с претензиями.
Все это Сеня знал, понимал и принимал, как и подобает лучшему другу. Но то, что Милка отчебучила на нудистском пляже Шершней в то сентябрьское утро, повергло его в смятение. О Ваське с Пашкой и говорить было нечего – они просто офонарели.
До места добрались быстро. Дорога, петлявшая в березовой роще вдоль береговой линии, была ровная, тропы хоженые (на этом берегу располагался еще один обустроенный пляж «для всех»). Когда вышли на небольшой песчаный участок, скрытый от посторонних глаз густой лесной полосой, Милка сразу сбросила туфли и помчалась к воде мочить ноги.
– Да, субботник бы тут не помешал, – сказал Паша, оглядев пляж. – Или нудисты сюда давно не заглядывали, или они тут все-таки жрали шашлыки.
Песок был усеян окурками и бумажками, а подле деревьев, как шлакоотвалы на угольных разрезах, высились горы пластиковых и стеклянных бутылок.
– Пацаны, а водичка-то тепленькая! – крикнула Милка, разбрасывая ногами брызги.
– Дык бабье лето еще, – заметил Вася, – двадцать пять градусов уже вторую неделю.
– Айда купаться, мальчики!
– Лично я мало выпил для этого, – сказал Паша, закуривая. – К тому же, Мил, не забывай, что пляж нудистский, тут свои правила.
– Так я о чем!
Милка вышла на песок, стала раздеваться. Паша и Сеня тревожно переглянулись.
– О чем это она? – уточнил Василий.
Ответа не требовалось. Милка сбросила с плеч курточку, стянула через голову блузку, продемонстрировав бюстгальтер, светло-розовый, как воздушный шарик. Когда она коснулась пуговицы и молнии на джинсах, парни всерьез начали беспокоиться.
– Ставицкая, тормози! –