Но Фильки больше нет. И не будет. Он погиб. Разбился на машине, не удержав ее на мокром от дождя асфальте. Гнал как сумасшедший, не сверяясь с дорожными знаками и указателями, врубал музыку на полную катушку и пронзал пространство подобно ракете. Он всю жизнь куда-то спешил: по лестнице не поднимался, а взлетал, перепрыгивая через три ступеньки, в очереди на кассу гипермаркета норовил проскочить мимо чужих нагруженных тележек, а на свиданиях к Милке не подходил, а буквально вбегал в нее. Совершенно чумовой был парень. Сеня Гармаш как-то сказал: «Ты хоть придерживай его иногда. Так ведь и башку свернуть можно, не дай Бог».
Не придержала. Свернул башку…
До встречи с Филиппом Милка вела почти богемный образ жизни. В двадцать пять лет окончательно разругалась с матерью, обвинив ее в разрушительном занудстве, ушла из дома, сняла на пару с подругой однокомнатную квартирку в центре. Зарплаты стилиста, что ей положили в одном дорогом салоне красоты, хватало на оплату жилья, модную одёжку, здоровое питание и танцы-шманцы-киношку. Кавалеров в дом не приводила, в отличие от подруги Тани, которая стабильно раз в неделю просила Милку устроить себе шопинг подольше.
Со своими партнерами Людмила встречалась на их территории. Встречалась, правда, бессистемно и с каждым недолго, начинала скучать и озираться по сторонам в поисках новых развлечений. И они не заставляли себя ждать. Милка, будучи «очаровательно некрасивой», как охарактеризовала ее Танька, странным образом притягивала мужчин. Казалось бы, что может привлечь в ее худобе, невнятной груди и чудовищно длинном и остром носе? Позариться на такую можно разве что после текилы. Но нет, парни просто липли к ней, как мухи к ароматной клейкой ленте, и это обстоятельство, пожалуй, озадачивало и ее саму.
Шарм, чувство юмора и необычайная легкость – вот краеугольные камни ее натуры. Филипп совпадал с ней как фрагмент пазла. Пришел как-то в салон на стрижку, но все время, пока парикмахерша приводила его шевелюру в порядок, косился в угол, где Милка готовила инструменты к приему следующего клиента. Покончив со стрижкой, он быстро расплатился и тут же подкатил к стилисту:
– Девушка, сделайте мне мейк-ап! Я хочу быть столь же неотразим, как и вы!
Девчонки в салоне до конца рабочего дня хихикали над ее легкой победой, но, когда вечером Филипп встретил Людмилу у крыльца с гигантской охапкой роз, ухмылки как дождем смыло.
В общем, завертелось. Милка поначалу думала, что и этот ухажер скоро отвалится, как кусок засохшей грязи от туфля, но Филя оказался человеком прилипчивым и изобретательным. То он к ней на электросамокате приедет и утащит с собой на какие-то гонки в парке Гагарина, то с подъемного крана на балкон залезет – всё было неожиданно уморительно. Еще он был умен и начитан, рассуждал о литературе и искусстве, проходился по политике и политикам, не выказывая особого к ним пиетета, вкусно готовил и буйствовал в постели всякий раз как