Хозяин степи. Юлия Рахаева

это чувствовал. Больше не тянуло в туалет по поводу и без, и лихорадка почти прошла. Тогда в госпитале появился Витольд. Сестра говорила, что он заходил и раньше, только Юрген в это время спал. Шу очень обрадовался, увидев родное лицо, но оказалось, что Витольд пришёл сообщить о смерти его родителей. Юрген долго плакал, уткнувшись в плечо Никсона, а тот гладил его по голове и говорил что-то успокаивающее. Обещал, что всегда будет рядом.

      Юрген помотал головой, смахнув наваждение дурных воспоминаний. Вытер рукавом мокрое от дождя лицо. Впереди показалась речушка и аккуратные глинобитные домики с соломенными крышами. Путники подъезжали к Яссе.

      II

      Старейшина деревни Драго встретил шоно вместе со своей супругой Нуцей. Оба были уже на ногах, Нуца готовила на завтрак кукурузную кашу, а Драго тут же пригласил дорогих гостей в дом. Юрген сразу же услышал, что между собой пожилая пара общалась на местном диалекте, который можно было встретить в Валахии. Нуца начала искать в сундуке одежду для промокших гостей.

      – А ты знаешь их язык? – спросил Шу Оташа.

      – Нет, – покачал головой тот.

      – А я знаю, – довольно проговорил Юрген.

      – Тогда слушай на всякий случай.

      – И сам понимаю.

      – Юноша ведь норт? – показывая на Юргена, поинтересовался Драго.

      – Норт, – кивнул Шу.

      – Тогда тебе будет интересно пообщаться с нашим зятем Витольдом, он тоже родом из Нэжвилля. – Он в соседнем доме с Илинкой. Может, ты захочешь погостить у них?

      Юргена словно окатили ведром холодной воды.

      – Витольд? Никсон? – переспросил он.

      – Верно, – оживился Драго. – Знаешь его?

      – Лучше бы не знал, – пробормотал Шу.

      – Юрген останется здесь, – вмешался в разговор Оташ. – У меня к тебе вопрос, Драго. Не приезжал ли к вам в деревню на днях раненый норт? Мы собственно его ищем.

      Драго замялся.

      – Скажи, великий шоно, он что-то сделал? – спросил старейшина.

      – Нет, ничего.

      – Ты накажешь его?

      – Вовсе нет.

      – Он у нашей старшей дочери Виорики.

      – Это где? – спросил молчавший до этого Рейн.

      – Проводи нас, – попросил Оташ Драго.

      – Хорошо, – кивнул старейшина. – Это рядом.

      Соседний дом мало чем отличался от жилища старейшины и его супруги. Хозяева тоже уже не спали, на втором этаже шумели дети, Виорика готовила у печи, а её муж плотничал в своей мастерской. Увидев отца вместе с шоно, Виорика выронила из рук поварёшку.

      – Он говорит, что не станет его наказывать, дочка, – на местном диалекте проговорил Драго. – Надо поверить.

      Оташ вопросительно взглянул на Юргена. Тот перевёл ему слова старейшины. Тем временем Виорика подняла поварёшку, положила её на стол и отдёрнула занавеску справа от печи, за которой обнаружились сдвинутые лавки, застеленные одеялами, на которых лежал Олаф. Его глаза были закрыты, кажется, он спал. Юрген бросился к нему, но Рейн остановил его,