– Благодарю.
Чай, приготовленный Карсаком, пах очень ароматно, и Юрген уже не сильно удивился, когда увидел, как сивар достаёт из сумки сложенные одна в другую чашечки. Карсак начал разливать чай и по традиции протянул первую чашку шоно.
– Сам сначала выпей, – проговорил Оташ.
– Но… – Карсак не то обиделся, не то смутился.
– Ты же тактик, должен понимать, – ответил шоно. – Слышал, как погиб отец Тендзина?
– Великого Тендзина? – переспросил сивар. Оташ кивнул. – Нет, не слышал.
– Он вот также пил чай на привале. Домой после этого он уже не вернулся. Так что пей, тактик.
Карсак молча сделал несколько глотков из чашки.
– Теперь нам наливай, – кивнул Оташ.
– Всё равно это неразумно, – проговорил Карсак.
– Неразумно? – шоно даже показалось, что он ослышался. Даже Сагдай не позволял себе говорить такое.
– Конечно, неразумно, – повторил сивар. – Яд может быть и медленным. А я могу и принять смерть ради высшей цели.
– Надоел ты мне! – раздражённо проговорил Оташ. – Давай сюда свой чай!
– Мне тоже давай, – сказал с интересом наблюдавший за разговором Юрген.
– Не думаю, что сивары рискнуть отравить посла Нэжвилля, – произнёс Рейн. – Мне тоже налейте, будьте так любезны.
– Теперь давайте спать, – распорядился Оташ, выпив чай. – Я вас разбужу ещё до рассвета, будьте готовы.
– Изверг ты, – проговорил Юрген.
– Изверг и тиран, – согласился шоно. – Спи давай и не вздумай замёрзнуть.
– А ты смотри не проспи.
Когда Оташ потряс Юргена за плечо, чтобы разбудить, Шу показалось, что он даже не успел уснуть – так быстро пролетело время. Карсак сонно убирал свою посуду в сумку, а Рейн выглядел вполне бодрым. Потушив костёр, они двинулись в путь.
– Смотрите! – вдруг закричал Карсак. – Это же кровь на ветке!
Подъехав ближе, Оташ убедился, что сивар был прав. Набухшие зелёные почки на ветке были испачканы кровью.
– Это Олафа? – догадался Юрген.
– Скорее всего, – кивнул шоно. – Едем.
Шу посмотрел на Рейна, ожидая увидеть на его лице беспокойство, и действительно увидел его. Пусть Арчибальд промолчал, но он волновался за своего секретаря, и это было очевидно.
– Вы переживаете, – проговорил Юрген.
– А не должен? – отозвался Рейн.
– Не знаю, я думал, что вас кроме благополучия Нэжвилля и вашей службы ничего не волнует. И что люди для вас только пешки.
Арчибальд промолчал.
Рассветное солнце скрывала густая пелена облаков. Холодно не было, но в воздухе чувствовалось приближения дождя. Юрген не любил дождь. Вернее, не так. Раньше он, сидя на подоконнике, мог подолгу наблюдать за тем, как капли дождя бьют по оконному стеклу в его комнате. Юрген знал, что не