– Но великий шоно… – пробормотала женщина.
– Не Данжур ли выгнал тебя из шоносара, когда узнал, что ты выбрала себе в жёны поэта, а не воина? Не Данжур ли заставил Гэрэла драться за тебя, зная, что он не победит? Стала бы ты его женой, если бы не помощь Гаяша?
– Ты всё верно говоришь, великий шоно, но Сагдай убил моего отца и не был наказан за это.
– Твой муж убил твоего жениха и тоже не был наказан за это, разве не так?
– Ты знаешь? – удивилась Эсфира. Гэрэл, уже доставший из сундука свитки, уронил их на пол.
– Да, знаю. Оставь свою месть, Эсфира. Гэрэл, я не виню тебя.
Мужчина подобрал свитки и протянул их шоно.
– Благодарю, – ответил Оташ и ушёл.
Юрген вернулся в гер ближе к вечеру. Шоно молча показал на свитки, лежавшие на шкуре.
– «Ырк Битиг»? – воскликнул Шу. Оташ кивнул. – Спасибо тебе огромное! – Юрген схватил свитки и прижал к груди, словно это было самое дорогое, что у него есть.
Всё ещё не говоря ни слова, Оташ поднялся и поставил ширму.
– Что, к тебе сейчас снова придут? – догадался Юрген.
– Да, – наконец подал голос шоно. – Посиди там. Можешь пока почитать.
– А ты говорил с Сабирой? – спросил Шу.
– Говорил. И с ней, и с Эсфирой.
– И что?
– Ничего.
– Ты просто не хочешь мне говорить?
– Не хочу.
Юрген молча ушёл за ширму. Он понимал, что заслужил недоверие, но всё равно было обидно. Вскоре Шу услышал шаги.
– Здравствуй, великий шоно, – заговорила женщина.
– Здравствуй, Гульсам.
– Ты ведь знаешь, что я часто помогаю нашим женщинам?
– Знаю.
– Ты молод, великий шоно, но ты знаешь, что иногда женщины не желают иметь детей.
– Продолжай.
– Порой они просят меня помочь, и я даю им отвар, который помогает избавиться от нежеланного дитя, пока тот ещё не родился. Я всегда помогаю. Но вчера ко мне пришла одна девушка. Совсем юная. И она попросила помочь.
– Она ждёт ребёнка?
– Да.
– Она замужем?
– Нет. Я бы не обратилась к тебе, великий шоно, но я хорошо знаю её. Может, я и не такая хорошая знахарка, но повитуха я толковая. Никто ещё не жаловался. И я уверена, что если сейчас эта девочка не даст появиться на свет своему первенцу, то второго шанса у неё уже не будет. Да и срок уже великоват. Не могу я дать ей то, о чём она просит. Переживаю я за неё. Боюсь, что она сама попытается избавиться от ребёнка. А это ещё хуже будет. И ребёнка погубит, и себя.
– Что же отец ребёнка? – спросил Оташ. – Не хочет взять её в жёны?
– Мне она не назвала его имя, – ответила Гульсам. – Я пыталась разузнать, но не вышло.
– Позови эту девушку. Скажи, шоно хочет говорить с ней.
– Но так она догадается, что это я её выдала, великий шоно…
– Хорошо, назови её имя и ступай.
– Мереке. Дочка Мадины и Расуфа, седельника.
Когда Гульсам ушла, Оташ проговорил:
– Всё