Еще на подходе к Ленинграду Катя видела военные эшелоны. Катя уже знала, как бьет современная артиллерия и на что способны бомбардировщики. Ее привезли в часть, дали что-то понюхать, затем отправили в Ленинград. Катя подумала, что на войне запросто можно умереть, но не просто так, а за Родину. Она размышляла об этом. В какой-то момент ей захотелось погибнуть ради великой цели, тем более что теперь она совсем одна. Но она тут же подумала: а дети? А папа Балтик и мама Женя? Коля, Гриша, Дима, Леночка? Если она погибнет, то не увидит их больше – во всяком случае, в этом мире. Возможно, будет еще продолжение, но как и в какой форме… и почему нельзя увидеть детей при жизни? Разве это запрещено?
Специальный отряд действовал незаметно, а Катя в течение месяца находилась в Ленинградской области. На Карельский перешеек выдвинулись уже в январе. Собственно настоящих боев Катя не увидела: отряд обследовал районы, уже занятые Красной Армией. Мороз стоял жгучий: у людей коченели носы, щеки, губы, все хрустело кругом. Катя вспоминала рассказы родителей об Аляске. Ей поручили искать едва заметные следы и привкусы. Иногда проще было искать не сам след, а сопутствующий с ним. Катя успешно использовала такой подход. Однажды их отряд поехал прямо к фронту. Требовалось проверить дорогу, что идет через разбитые доты в лес, где сидят «кукушки». Кате сунули в лицо заледеневшую ткань. Катя подумала, и стала искать похожий след, который часто бывает на одежде. Сугробы стояли выше человеческого роста. Приходилось карабкаться по ним, как по скалам. Но кое-где очень рыхло.
Выстрел!
Все залегли. Катя сосредоточилась. Нужный запах идет из чащи. Только идти надо иначе, не напрямую. Она засеменила вбок. Ее было дернули за хвост, но снова раздались выстрелы – почти вровень с головами. Отряд двинулся за Катей в обход. Сугробы нависали как стены, между которыми есть бойницы, только пули летят не от нас, а к нам. Катя побежала быстрее к самым высоким сугробам. Они зашли далеко в сторону. Оттуда Катя побежала по тропинке – совсем свежей. Красноармейцев здесь еще не было.
Они заметили шевеление под ветками. Окрикивать не стали.
Бац! Бац-бац-бац!
Кто здесь лежит? Это – финский снайпер? Винтовка вдвое длинней его самого. По его следам обнаружили еще двух «кукушек». Тех удалось захватить в плен.
Катю опять отправили в Ленинград. Через месяц война закончилась. СССР победил. Лежа в жаркой прихожей Управления НКВД, Катя слышала, как говорят: «Надо было всю Финляндию брать, а не только перешеек. Зря народ погиб?». Оперативники получили благодарности и награды. Катя сфотографировали на фоне щита, где был изображен орден Красного Знамени, а рядом стояло само Знамя.
«Фотография с орденом! Смешно. Но, возможно, в будущем мной действительно станут любоваться. Я же симпатичная!» – Катя не выдержала и засмеялась.
На обратном пути ее без конца ласкали. Москва встречала лужами под черным небом. Падает сырой снег, но тут же тает.
В Отделе Катя сразу увидела Платона.
– Платон Ярсович!
– Катя!