– Отдай… пистолет, – Катрина закончила фразу, начатую голосом. – Отдай его.
Рука Лины вновь повисла, и пистолет упал на пол. Она опустила заплаканные глаза и прохрипела:
– Сука, за что?
– Я не понимаю, о чем ты? – продолжала насмехаться Катрина. – Я приехала к тебе полюбоваться оградкой, ты же меня просила, Лина, ведь так? Ты же просила?
Лина заскулила и медленно опустилась на колени.
– Я и приехала, – Катрина погладила ее по голове, – хотела с тобой посплетничать…
Тут у Лины брызнула из носа кровь, и она без чувств растянулась на полу.
– Твою мать! Эта тварь, что, подохла?
Катрина нагнулась и хладнокровно проверила пульс.
– Живая.
– Хотел бы я сказать, что рад.
Катрина взяла со стола в гостиной графин с водой и вылила его на лицо Лины. Та медленно открыла глаза, но, похоже, не сразу поняла, что происходит.
– Возьми пистолет, – прошипел голос.
Катрина нагнулась, подобрала пистолет и положила в карман плаща. Потом вновь погладила нокаутированную Лину по голове, и быстрым шагом покинула дом. Когда она приблизилась к своей машине, то заметила, что с соседнего участка за ней наблюдает какой-то мужчина, вероятно, привлеченный криками Лины и видом сломанного забора. Катрина остановилась, открыв дверь автомобиля.
– Что таращишься… урод? – прокричала Катрина. – На! – и она показала ему средний палец правой руки.
Не обращая внимания на реакцию мужчины, Катрина завела машину, выехала на дорогу и помчалась вверх по улице.
И вдруг ужас осознания охватил ее мозг. «Отдай пистолет», «Что таращишься, урод?» – Катрина поняла, что голос уже начинал контролировать ее речь.
«Или уже контролирует? – думала она, чувствуя дрожь в коленях. – Нет, нет, если я это понимаю, значит, власть его еще не окончательная, значит еще не все потеряно. Значит все еще можно изменить, да… или нельзя?»
– Я думаю, не стоит все портить, – тут же услышала она.
Голос вновь стал жестким и омерзительно железным.
Катрина прижалась к обочине и затормозила. Пелена спала с ее глаз. Она вдруг словно протрезвела.
– Катрина, не стоит все портить.
– Заткнись! – заорала Катрина и несколько раз ударилась лбом об руль. – Заткнись! Заткнись! Заткнись!
– Ты вновь меня расстраиваешь, Катрина.
– Господи, что же я натворила? – шептала Катрина. – Что же я натворила? Господи, как же я могла дойти до такого?
– Эта сука получила то, что заслужила.
– Господи, Лина, прости меня. Это ведь не я, не я… это мерзость в моей голове, это зло и мерзость в моей голове.
– Нет, Катрина. Это ты. Запомни – это ты. Если б это был я, ты бы выпустила всю обойму в ее безмозглую башку, и наслаждалась бы зрелищем вытекающих тупых мозгов.
– Это не я, – продолжала шептать Катрина, но не голосу, а самой себе. – Это не я. Это не я.
– Это ты! Это ты! Это ты!
– Это