Входная дверь с грохотом распахнулась, и на крыльце появилась Лина – с растрепанными волосами и искаженным от гнева лицом.
– Она убить обещала! Убить обещала! – заверещал голос.
– Ты, сука! – заревела Лина утробно-горловым рыком. – Ты что наделала?!
Катрина подавила смех, нарисовала самую учтивую улыбку и, сделав два шага навстречу, сказала:
– Привет, подруга! Я, как и обещала, заехала взглянуть на заборчик. И вот, что я тебе скажу: это самый великолепный забор из всех, что я видела. Он изумителен!
Лицо Лины, замолчавшей при таком хамском и бесстыжем обращении, сначала побагровело, но через секунду резко побледнело. Сделав два нетвердых шага и гневно глядя в улыбающееся лицо Катрины, Лина вновь зарычала:
– Шваль, ты же сейчас умрешь!!!
– Рычит как псина. У нее талант.
Катрина тоже пошла навстречу.
– Не угостишь чашечкой кофе, подруга? – с издевкой и улыбкой спросила она. – Замерзла, жуть просто.
Лина на секунду остолбенела, замолчала и взглянула в глаза Катрины, которая тут же заметила то, о чем и так знала – гнев и злость в глазах Лины сменились неуверенностью. В следующий момент она вцепилась в волосы обеими руками и с визгами бросилась в сторону дыры в заборе. Катрина подумала, что, скорее всего, Лина сейчас вцепится ей в горло, но та пробежала мимо.
– Быстро ты ее! – захохотал голос.
– Сука! – вопила Лина, падая на колени перед обломками белых палок. – Тварь! Ты сейчас сдохнешь, сука!
Глядя на рыдающую, ползающую по грязной и мокрой земле среди обломков забора Лину, рвущую на себе волосы, размазывающую грязь по лицу, ничто не дрогнуло в душе Катрины.
– Смотри, как сука в грязи валяется, хаха! Грязь смешивается с грязью.
– А что ты плачешь, Лина? – участливо спросила Катрина. – Я же сказала, что он красивый, почему ты плачешь?
– Мой забор! Мой заборчик! – продолжала вопить Лина, продолжая биться в истерике. – Сука! Эта сука тебя угробила!
– Вот это ее полощет! – верещал голос, лаская Катрине слух.
Катрина понимала, что издевается самым низким способом над человеком, который ничем не заслужил такой расправы с ее стороны. Разумом Катрина осознавала до какой низости и маниакальной подлости она дошла, но ничего не хотела с этим делать. Голос взял верх над ее волей, над ее разумом, над ее сердцем, и делал с Катриной что хотел, заставляя испытывать наслаждение от мерзостей. Она стояла и едва сдерживала хохот, глядя на несчастную Лину.
– Я убью эту суку! Убью эту тварь!
Лина вскочила и, скользя по мокрой земле пожухлого газона, бросилась в дом. Перед крыльцом она упала лицом в грязь, с трудом поднялась и вбежала внутрь.
Еле сдерживая смех, Катрина бросилась вслед за Линой.
– Лина! Лина! Так как насчет кофе?! Я так замерзла!
– Плюнь в нее! Плюнь в эту мразь!
Катрина