– Верочка, вы – святая, вы – Мать Тереза!
– Нет уж, увольте! Вы про Мать Терезу, наверное, ещё где-нибудь в учебниках читали, а с ней не всё так понятно. На самом деле вредная тётка была, почти садистка, ещё и благой целью прикрывалась. Тяжелобольным не давала обезболивающих, говорила, что только воля Всевышнего избавит от мучений. Вот прям как наша Зина: вроде и хорошее что-то делает, но сумасшедших ненавидит – на её дочь напал один такой несколько лет назад, – вот теперь она над ними и издевается: пока никто не видит, и ударить может, и лекарство нужное не дать. Это она нашему дворнику Алёшеньке сказала, что Ангелина не на небо улетела, а умерла, что труп закопают в гробу и его съедят черви. Вот как так можно? Он – ребёнок совсем, таким на всю жизнь и останется. Его сестра старшая в больницу сдала, когда совсем юный был, видите ли, мешал ей с новым мужем жить спокойно. Алёшенька безобидный, а она написала, что боится с ним проживать под одной крышей, мол, напал на мужа её с ножом, а Яков Семёнович не поверил, оставил бедолагу в больницу дворником работать. И крыша над головой, и какая-никакая зарплата, да и под присмотром всегда. У нас же тут усадьба старинная, несколько корпусов, вот один из них профессор под общежитие нам выбил, так и живем на работе! – Верочка заливисто рассмеялась, будто соловушка запел.
В кабинете раздались гулкие удары часов. Они вывели Сан Саныча из приятного оцепенения. Этот звук поглотил и Верин смех, и уют глубокого кресла. В комнате разом потемнело, будто кто-то задёрнул тяжёлые шторы. Определённо время в этом месте существует по собственным законам.
– Времени-то уже сколько! – засуетилась медсестра. – Надо Лёшеньку проверить, переживаю за него. Да и вас на ночевку устрою – Яков Семёнович распорядился: сказал, что у нас несколько дней поживёте, пока всех допросите. А вы уже догадываетесь, кто Ангелину убил? Я вот думаю – призрак, не к ночи помянут будет. Хорошо, что вы у нас побудете, а то страшно до мурашек.
Верочка уверено шла по мрачному коридору, слегка виляя бёдрами. На её аппетитной фигуре белый халатик смотрелся как наряд из фильма для взрослых. Где-то на лестнице раздался протяжный вздох, девушка вздрогнула, сбилась с шага и замерла. Александр, засмотревшийся на женские прелести, не успел сбавить темп и неловко налетел на Верочку.
– Вы слышали, будто плачет кто-то? – Сильная маленькая женская ручка сдавила плечо следователя. – Страшно как! – Девушка прижалась к Сан Санычу всем подрагивавшим телом. «Хороша, чертовка!» При тусклом мерцании ламп нежная кожа лица отливала молочной белизной, пухлые губы рдели маками, а широко распахнутые глаза мерцали, как у кошки.
– Верочка, вы точно