Они подолгу говорили, особенно в его первый год в Керавии, когда город казался особенно неприветливым. Петли улиц и тупиков, шероховатые бежевые стены, напоминающие пергамент ветхой книги, особняки в обильной лепнине, прихотливые кованые ограды – всё испытывало его. Широкие полукружия окон и выступы угловых башен следили, не говоря уже о свиатлитском квартале, который и годы спустя вызывал у него странную смесь подозрительности и отвращения. Уютно-беспорядочные старые районы, где встречались деревянные дома, будто бы не тронутые со времён первой зарубки на часах Основания и с тех самых пор ещё разделённые холмами и обширными зарослями,– даже они до поры до времени не желали принимать его. Тогда, не сумев с первого раза поступить в академию, не находя часто ни работы, ни денег, он просиживал дни в холодной обшарпанной квартире, делая мелкие заготовки будущих скульптур.
Временами она словно куда-то спешила, и во всём её виде читалась непобедимая настойчивость. Андрей не всегда понимал смысл того, что она говорила. Однажды, он не помнил точно, когда это было, – она глядела так заботливо и в то же время просяще – или требовательно? Она сказала: «Знаешь, Андрей, ты играешь, создавая бесконечную иллюзию из камня. Это не плохо. Вырезай её, вытёсывай, играй ею, только играй всерьёз. Поставь на карту всё, и мы счастливо заживём в городе у моря».
Из размышлений Андрея вывел громкий звонок, а за ним – стук в дверь. С порога решительным шагом вошёл Николай. Скидывая на ходу пальто, он заваливал Андрея вопросами.
– Что за женщину ты должен был изобразить?
– Не имею понятия, а почему…
– Отвечай сначала ты. Видел её раньше? Знал?
– Нет…
– Да ну. И ничего не слышал?
– Нет, и заказчик мне не рассказал.
Картин остановился и несколько мгновений молча смотрел на Андрея.
– Что ты так смотришь? Почему ты вообще это спрашиваешь?
– Вот думаю, сколько тебе можно рассказывать.
– Я у тебя уже возглавил список подозреваемых, или только про запас?
Картин смерил Андрея деланно насмешливым взглядом.
– А тебе обязательно нужно быть в первых рядах?
– Ладно, не выделывайся, Коль, лучше скажи, как там Дана?
«В конце концов, мне действительно интересно это знать».
– Да что могло измениться? По-прежнему живёт с этим… Прибегает вся разукрашенная в синий, это у нас теперь буднично. От табака не отлучается. Не помню, когда в последний раз видел её нормальной.
– Так