Шерстяное сердце суфия.
История вещего сна
Ты суфий, если твоё сердце мягкое и тёплое, как шерсть
Народное
Судьба часто даёт нам знаки. Иногда она даёт нам череду знаков, чтобы ничего не перепутали. А иногда берёт нас за ногу и макает головой в большую бочку, на которой написано: «Твоя жизнь теперь не будет прежней». Так меня «макнули» на путь к суфиям.
Всё началось субботним утром. За секунду до пробуждения я увидел себя во сне в мусульманской стране, в мечети, среди молящихся. Надо сказать, никогда до этого я не был в мусульманской стране (Турцию не считаю, слишком светская), не хотел туда ехать, а к исламу относился более чем прохладно. Но после пробуждения всё изменилось. Мне срочно нужно было туда ехать.
К тому времени я уже умел понимать знаки, вернее, понимал, что игнорировать знаки – себе дороже. Сел на кровати, покрутил в руках телефон и не нашёл ничего лучшего, чем отправить смску с рассказом о сне своему другу-иранцу, живущему в Москве. Зачем – не знаю. Суббота, девять утра, друг спит, плюс он даже не мусульманин. Ладно, хоть так. Вдруг приходит ответ: «Завтра лечу к родителям в Тегеран на неделю. Хочешь со мной?»
Надо ли говорить, что на следующий вечер мы сидели в такси на пути в Шереметьево.
– Что ты хочешь посмотреть в городе? Какие-то музеи? – спросил он.
– Какие музеи? Я не знаю вообще, зачем туда еду.
– Ну, может, что-нибудь тебя интересует? В Иране богатейшая культура.
– Да, я слышал о таких… как его, суфиях… Это мудрецы и маги исламского мира. Может, можно будет на них посмотреть?
– О, нет, это без шансов. Суфизм вне закона в Иране после революции. И вообще, я бы не советовал тебе упоминать о них там. Это небезопасно.
Хорошо, молчу. Нет так нет.
Но у судьбы свои планы. Ровно через сутки я стоял у входа в ханику – частный тайный храм суфиев в Тегеране.
Но обо всём по порядку.
Бывает такое состояние, «изменёнка», когда невозможно мыслить, когда жизнь проносится перед тобой потоком картинок, и всё, что ты можешь делать – это плыть в потоке, наблюдая. Всё происходит как бы без тебя, без видимого усилия, но именно тогда всё происходит как должно, в позволении. Чтоб я так жил!
Первый день в Тегеране был именно таким. Мне показывали улицы, которым я ничуть не удивлялся, потому что узнал их и даже пространно заметил, что точно жил здесь когда-то. Мне представляли людей, которые, чуть услышав мой запрос, пускались помогать, перешагивая страх и неловкость.
Потом меня привели в мечеть. Первую мечеть за тридцать пять лет жизни. Времени для предубеждений и обкатки новых ощущений не было. Я уже был «тёпленький». После короткого омовения я вошёл