О любви профессор говорил ледяным тоном. У Марика никогда не было врагов, да и откуда им взяться в родном ковчеге? Он даже не знал, что это такое. А тут ощутил в преподавателе острую неприязнь к себе.
Трибунал
После занятий Марк ждал Риту на ведущей к площади монументальной лестнице, в конце которой находились кабинки гэстутилизаторов. Покидать гэстинг абы где, распыляя свои даблы на публике, учащимся строго воспрещалось – таковы уж креонические правила приличия. Прислонившись к высокому каменному парапету, нагретому солнцем, он скользил взглядом по мелькающим лицам студентов. Некоторые спускались по лестнице, прыгая на одной ножке – радовались как дети окончанию учебных мытарств.
– Давно ждёшь? – лицо Риты также светилось радостью. «Неужели соскучилась по мне?» – подумал Марчик и сразу отмёл эту мысль. Но сердце глупо забилось.
– Минут десять. Наблюдаю тут за чудиками.
– Знаешь, среди них есть интересные, я с двумя познакомилась, они настоящие уже художники, их картины взяли в Магистраль, во дворец какого-то дожа, – начала рассказывать скороговоркой Ритка и, заметив потемневший взгляд друга, уточнила. – Это девчонки. И они не мумми.
Марик не успел ответить – за спиной раздался знакомый голос:
– А, живород со своей живородкой! Вот так встреча!
На три ступеньки выше стоял Эд и сверху бесцеремонно их разглядывал. Ситуация была унизительной, хотелось побыстрей это прекратить.
– Иди домой, – примирительно отозвался Марик и, почувствовав жалкую нелепость сказанного, добавил: – И дома уши помой.
Глаза Эда сузились, он осклабился:
– Мне-то зачем мыться? Это подружке твоей надо подмываться, а то забрюхатит, раздуется пузырём, как же будешь с сукой своей спариваться?
Марик поднялся на две ступеньки вверх и кулаком врезал мумми в живот – до лица дотянуться он не смог. Эд отшатнулся и лягнул ногой. Удар получился не точным, каблук ботинка лишь скользнул по щеке, но лицо обожгла острая боль. Она была достаточно терпима, не за болевым порогом, иначе бы в теле дабла сработал предохранитель и отключил все болезненные ощущения, но Марик уже не думал об этом – он прыгнул в ноги противника, и тот, перекувырнувшись через его спину, полетел вниз по ступенькам. Мумми встал на ноги, потрогал кровоточащий затылок. И тут Марик не поверил своим глазам: уши у Эдика вытянулись и заострились, на их кончиках зачернели кисточки. Лицо продолжало трансформироваться в кошачью морду, сквозь одежду проступила шерсть – и вот уж на ступеньках, поджав передние лапы, сидела огромная рысь, изготовившаяся к прыжку. Одним махом Марик вскочил на парапет, куда зверю было сложнее допрыгнуть. Внизу оставались лютый зверь и… Рита. Она стояла, опустив