Н. М. Чернышев посетил Ферапонтово в 1925 г. и позже в своей книге о технике фрески посвятил вопросу поновления росписей собора Рождества Богородицы специальную главу, но несмотря на многие точно подмеченные факты, его излишне категоричные суждения о степени поновления стенописи в целом оказались ошибочными. Так, он выделяет группу фресок, которые «довольно ремесленно реставрированы темперой, хотя и строго по прописи…, но омертвляющие до неузнаваемости искусство Дионисия». «Подвергшиеся реставрации фрески были записаны не сплошь, а, видимо, только в более пострадавших от времени местах». К поновленным сценам Н. М. Чернышев относит «Свидание Марии и Елизаветы», «Бурю внутрь имея», «Благовещение у колодца», «Покров» и др. По мнению Н. М. Чернышева, поновлению, которое он называет «реставрацией», подверглись лишь композиции нижних регистров: «Реставрация проводилась экономично и затронула лишь самые заметные и не требующие сооружения сложных лесов изображения»[150]. Однако совершенно очевидно, что поновление коснулось большей части росписи, и в первую очередь верхних регистров. Некоторые же из композиций, отнесенных Н. М. Чернышевым к «пострадавшим от времени», имеют прекрасную сохранность (например, «Благовещение у колодца»).
Общий план Ферапонтова монастыря
Более точную картину дает В. Т. Георгиевский, который в своей книге, посвященной фрескам Дионисия, пишет: «Попытки освежения древних фресок в XVIII в. …кончились полной неудачей, так как краски, нанесенные на древнюю живопись, везде осыпались, и от них остались еле заметные следы в некоторых местах»[151]. Позже, в 1914 г., побывав в Ферапонтове и осмотрев живопись с лесов, он писал И. С. Остроухову: «… я на лесах заметил, что некоторые фрески были помараны немного, но не безобразно – это в 1738 году»[152].
Еще один документ свидетельствует об отсутствии сколько-нибудь заметных следов поновления к началу нашего столетия. В 1916 г., в связи с работами, проводимыми в Богородице-Рождественском соборе, в Ферапонтово были приглашены известные реставраторы древнерусской живописи братья М. И. и Г. О. Чириковы. Они составили смету на реставрацию стенописи собора и икон из иконостаса, в которой ни слова не говорится об удалении записей с фресок[153]. Находись на фресках значительное количество записи, это не укрылось бы от внимания опытнейших реставраторов и, вне сомнения, нашло бы соответствующее отражение в смете.
Из приведенных