– Никак нет!
– Тогда впеъёд.
Нас познакомили с новым персонажем – рядовым Зублиным. Как и Анукаев, он тоже носил камуфляжную форму, отличавшуюся по своему виду от нашей. Понять, что Зублин за человек такой, пока он раздаёт замазки, было нельзя. О его характере мы могли только догадываться по чертам его лица. А лицо было вроде нормальное.
Мы проклеймили бушлаты и повесили их в шкафы для верхней одежды. После нас снова построили на центральном проходе, на этот раз – напротив какого-то кабинета. Мы по одному заходили в кабинет и представали перед прапорщиком Грешиным, сидевшим в окружении чёрных сумок с белыми звёздами – наших сумок. Наши личные вещи, оставшиеся там, его не особенно интересовали. Интересовало его наличие в них того, чем нас должно было обеспечить государство на сборном пункте: несессер, кружка, ложка, мыло и мочалка.
– Так, а где мочалка? – спрашивал Грешин Отцепина.
Отцепин тщательно осмотрел уже пустую сумку, потом кучу своих вещей на столе у прапорщика. Мочалки там не было.
– Где? Мочалка? – ещё раз спросил Грешин.
– В проёбе, товарищ прапорщик.
– В пъоёбе? ТЫ С МАМОЙ ТОЖЕ ДОМА ТАК ЪАЗГОВАЪИВАЕШЬ, «В ПЪОЁБЕ»?!! КАК ЖЕ ТАК ВЫШЛО-ТО??! ТЫ ГДЕ ПОМЫТЬСЯ УСПЕЛ, МУДАК??!
– Товарищ прапорщик, ну я типа… не могу знать.
Грешин вздохнул.
– Так, складывай всё назад и иди нахуй отсюда. Следующий!
Тем из нас, у кого были припасены сигареты, разрешили взять по пачке. Часть еды, оставшейся с поезда, нам скормили на обед. То, что мы не смогли съесть, скормили кому-то ещё. Прапорщик очень трепетно относился к продуктам питания, и поэтому вся пища, находившаяся в его ведении, так или иначе уходила в чей-то желудок.
После обеда мы снова покурили, и это было прекрасно.
Потом мы стали клеймить всю одежду, которая была на нас, и теперь мы делали это как положено. Мы чертили специальные рамочки, в одну из которых вписывали номера своих военных билетов, а в другую не вписывали ничего. Так мы поступали со всеми элементами одежды, кроме носков, перчаток, кашне и казарменных тапочек. На тапочках разрешалось поставить только номер кровати и где-нибудь сбоку ручкой подписать фамилию.
Этой хренью мы занимались до ужина. На ужин была рыба с капустой. После ужина был перекур, и был он прекрасен.
Вслед за этим нас завели в казарму и построили на центральном проходе. Мы стояли и смотрели, как Грешин даёт распоряжения своим солдатам в камуфляжной форме.
– Значит, щас. Ъассаживаете их в дОсуга или в классе, вводите в стъой. Пусть учат систему званий, объащение к стаъшему по званию… КАК «СПАСИБО» ГОВОЪИТЬ ПУСТЬ НАУЧАТСЯ БЛЯДЬ!! Потом по ъаспоъядку. Это понятно?
– Так точно, товарищ прапорщик!
– Так точно, та-щ прапрщк!
– Ну всё, занимайтесь.
Прапорщик ушёл, и мы остались с рядовыми Анукаевым и Зублиным.
– Напра-ВО! – скомандовал то ли Зублин, то ли Анукаев. Мы подчинились.
Нас завели