– Вот отцу сама и объяснишь, чего сделала, а чего – нет. То я тебя с конюхом застану, то с пажом-чашником. Того и гляди, в подоле принесёшь, а я за недогляд отвечай?!
– Что ты несёшь? Какой конюх?! Какой чашник?
– «Какой конюх»? «Какой чашник»? Конюх тот, смазливый, которого недавно в замок взяли. А чашник – тьфу! – там и смотреть-то не на что! А это я ещё про твои шашни с красавцем-рыцарем не вспоминаю… ладно, рыцарь был ничего, признаю, дело молодое. Но мне неприятности не нужны! Так себе на носу и заруби. Будет так продолжаться, опять всыплю, да так, что света не взвидишь. Не только по филейной гузке пройдусь, но и по наглым щёчкам. Все твои кудри колдовские повырываю. Поняла?
– Ты не посмеешь…
– Поняла? – возвысила голос Констанс.
И Вильма сдалась:
– Поняла.
– С кем гуляла?
– С лошадью.
– И где же ты это со своей лошадью бродила?
– На руинах Розового Замка.
– Опять – Розовый Замок? Да для тебя там – что? Мёдом намазано?.. Или чем другим, на которое назойливые мухи слетаются? Знаешь, ты меня выведешь. Ты меня выведешь из себя, чертовка! Терпение моё большое, но не беспредельное. Выросла девица целая, а ума, что у дитя малого, один гонор только – тьфу! Так, вот что скажу: ещё раз узнаю, что ты снова в замок этот таскалась, за вихры при всех отвалтузю, да так, что света не взвидишь.
– Да поняла я уже! Поняла. Хватит, няня!
– Ты меня знаешь, сказала – сделаю.
– Ну, конечно сделаешь – раз уж сказала.
– Иди, давай, горе ты моё луковое. Там вон, из столицы человек от отца твоего приехал, видеть тебя срочно хочет, а я уж не знаю, что и врать-то ещё ему. Чем только не отговаривалась. То рукоделием ты у нас была занята, то молитвой, чтением, рисованием… у меня голова кругом! Кажется, никогда я ещё столько не врала. Вводишь ты меня во грех, ой, вводишь. И боюсь, не одну меня.
– Ой, нянюшка, ну что ты опять-то? Да ничего плохого я не делала!
Совесть с ядовитой ухмылкой подбросила напоминание о жарких поцелуях с красивым мужчиной, от одних воспоминаний о котором её тело томительной негой наполнилось. Ожившая грёза, а не мужчина.
– Я просто гуляла. Там, знаешь, какие цветы красивые?
– Знаю я твои цветочки. Идём уже.
– Да – куда?..
Констанс закатила глаза:
– Я же сказала – человек из столицы приехал, тебя ждёт. Ты что же? Меня совсем не слушаешь?
– Слушаю.
Констанс бесцеремонно подтолкнула свою госпожу в сторону выхода из конюшни. Вильма без возражений покорно двинулась в указанном направлении.
– Что за человек? Что ему нужно? Ты знаешь?
– Конечно! Он же вот прямо с порога взял мне всё, да и выложил.
После яркого полуденного солнца переходы замка казались тёмными.
Покои отца находились в восточном крыле замка и большую часть времени стояли закрытыми. Люди и сами не стремились