По-другому
Я не могу, всё уступив под ноль!
И мне неважно, станет западнёй,
Не станет ли очередная встреча,
И буду ли грустить в январский вечер,
И в сердце заливать слезой фитиль зажжённый,
Но не справляться с силою огня,
И проклинать себя, когда меня
Устанут проклинать чужие жёны.
Неважно. Не спастись, не побороться,
Не верить – лишь скитаться до конца,
Да и зачем, когда назвали скотством
Уже грим моего лица?
«Ты врёшь!» – кричат. А мне не врали разве?
«Пускай в аду горит твоя душа!» – вопят.
А Бог сказал, что, хоть и безобразна,
Она для ада всё же хороша.
В ней что-то есть из святости земной,
И Бог смущён – в раздумье он глубоком,
В раздумье страшном. И визит он мой
Отодвигает без прогноза срока.
Любовь
Душа пела, сердце шептало,
Небо плакало – спектакль страсти. Начало!
Он подошёл. Спросила: «В ливень ждал?»
Он кепку стянул на лоб,
Сказал: «Сколько б ни выкатилось дождя –
Ждал всё равно б.
Из-за тебя ведь в голове
Чушь чушью и драмой драма!
Любовь – не могла ли другая вещь
Из рая быть вынесена Адамом?
Счастья вынести он не мог?» –
«Счастье не уступил бы Бог». –
«А любовь – видя кражу, Бог не сказал ни слова?» –
«А любовь Бог упаковывал».
Скандал
Я не верна, я не жена,
Я циник! –
Ты начинаешь новый скандал
И попадаешь в взгляд мой синий,
Как зверь в силки, всегда.
Ты начинаешь бойко, громко,
Всё отвратительно тебе.
Ты начинаешь громом,
А завершаешь, как капель.
Ты говоришь: «Невыносимо!
Моя любовь к тебе честна.
А ты фальшива и красива,
И ты – весна».
Я соглашаюсь с обвиненьем,
И я твою прощаю грусть.
Сколь существуют мира стены,
Любить красивых – тяжкий груз.
Визит
Ты в дом придёшь мой ближе к ночи
И виновато скажешь мне,
Что ты измотан – очень-очень!
Что ты любовь нашёл во мне.
А я скажу: «Мой милый, что вы?
Уж кто есть кто, я не любовь.
В других искали б вы оковы,
Но не во мне, и бог… с тобой».
Тогда ты с пасмурностью спросишь,
Когда весь мир вечерне нем:
«Скажи, но ты меня не бросишь?»
И я скажу: «Конечно, нет».
Влюблённые
Полночь съела пастью языкастой
Солнце мира. Тлеют фонари.
Я пришла на исповедь – похвастать
И за жизнь с попом поговорить.
За стеной бил красный молот грома,
Дрожь прошлась по тлеющим свечам.
Мы с попом хлебнули самогона
И под «Матерь» сели помолчать.
Помолчали. Поп, промежду прочим,
«Как