Когда, наконец, пламя поддалось неумелым рукам офисного работника, Гриша направился к креслу-качалке. Он заметил его только сейчас. «Раритетная вещь», – подумал он и аккуратно уселся в кресло. Он снова стал разглядывать обиход гостиной и понял, что не замечал в ней раньше многих вещей. Так бывает, когда при первых посещениях какого-то места ты нервничаешь и не сосредотачиваешься на отдельных предметах, а помнишь только образы и ощущения. Сейчас он обратил внимание на шкаф с книгами. Их было немного, но Гриша сразу понял, что книги очень старые. Дух перехватывало от желания прикоснуться к этим изданиям. Но он посчитал, что это будет самовольностью. Он вспомнил, что мэр говорил про большую старинную библиотеку в доме Курагиных. «Значит, где-то есть еще книги…» – подумал он.
В углу возле шкафа на резной тумбочке располагался граммофон. Такие Гриша видел только в музеях. Он заинтересовался им и встал, оставив кресло монотонно качаться. В комнату вошла Софья Ильинична.
– Скучновато у меня, да, Григорий? – спросила она.
– Нет, ну что вы! Напротив! Я каждый раз прихожу к вам и обнаруживаю столько интереснейших вещей, какие не увидишь в повседневной жизни. Это просто сон какой-то…
Он подошел к граммофону.
– Работает?
– Ох, даже и не знаю. Столько лет его никто не заводил, – ответила женщина и направилась к комоду. Она достала оттуда несколько пластинок и вернулась к гостю.
– Вот, держите! Давайте попробуем! – предложила она.
Гриша покраснел.
– Нет, Софья Ильинична. Вы как-нибудь с ним сами, – он рассмеялся, – с компьютером или автомобилем я справлюсь, а вот со старинным граммофоном вряд ли.
Оба рассмеялись.
– Постойте! Я вспомню, как это делается, – сказала хозяйка и взяла пластинки из рук гостя.
Гриша не понял даже, что за манипуляции произвела она с этим раритетным инструментом, но он заиграл. Зал наполнился шипением пластинки и густым знакомым басом, певшим что-то на французском.
– Вы знаете, кто это? – гордо спросила Софья Ильинична.
Гриша в смущении пожал плечами.
– О!.. Это Ш., – прикрыв глаза от удовольствия, произнесла она известную фамилию. – Эти пластинки – большая редкость. Знай кто-нибудь из ценителей мировой музыки, что у некой старушки в доме лежат оригинальные записи самого Ш., – рассмеялась она, – ух они бы меня!.. – она многозначительно погрозила кулаком в пустоту.
Гриша изумленно смотрел на Софью Ильиничну.
– Я сейчас!.. – сказала хозяйка и снова исчезла за занавеской, разделяющей гостиную и кухню.
Через полчаса они сидели за круглым столом под абажуром, и Григорий с наслаждением пробовал курицу под каким-то умопомрачительно вкусным соусом. Он нахваливал приготовленное, не преувеличивая своего восторга ничуть, чем доставлял Софье Ильиничне большое удовольствие. Она с упоением смотрела, как он ел, и изредка делала глоток красного вина, которое Гриша принес с собой.
– Софья Ильинична, это что-то, – нахваливал