склонилась на грудь, а мелодичный голос наяд, поющих каждый день в жаркий полдень в фонтане, увлек меня в страну сновидений. Должно быть, точно также забывался кто-то безмятежным сном под тенью этих деревьев, ища утешения и покоя, много раньше, века назад, до меня. Чьи-то слезы горькие слезы, и чей-то радостный смех видели платаны и кудрявые каштаны в ту пору, когда роняли по весне лепестки в прозрачные воды шумных ручьев, бежавших столетия назад на месте, где красовался теперь городской фонтан. Кто были эти люди, чем жили они, почему приходили со своей болью сюда, в надежде, что веселый ветерок развеет их печаль, а после унесет с осенней листвою прочь… Но все это осталось где-то далеко, те люди скрылись за завесой времен, унеся с собой радость и печаль, так почему теперь все иначе? Мысли мои становились все более неопределенными, я глубже погружался в сон. Как вдруг зазвенел мелодичный смех, послышался чей-то ласковый голос, шаги, и я открыл глаза. Перед фонтаном кружилась в лучах солнца юная девушка, ее золотисто-каштановые кудри растрепались на ветру, она смеялась, порхая, словно нимфа, поднимая подолом вихри лепестков и пыльцы, ступая босыми ногами по весенним лужам, что появились по утру, после дождя и еще не вполне успели высохнуть. А ее спутник сидел на краю каменной чаши фонтана и, как завороженный, следил восхищенными глазами за каждым движением.
