– Переделки Илья Николаевич?! – спросил судебный исполнитель, придавая голосу официальный, сухой, властный тон, смотря сверху вниз на хозяина квартиры расположивщегося на нешироком грязном диване, на спинку которого была небрежно откинута, грязное одеяло. Скорее всего, он только что укрывался им, до их появления, не желая покидать ее теплых обьятий. В полумраке плохо освещенной комнаты, сперва постепенно высветился силуэт, а позже проявились все черты лица хозяйна квартиры. Лохматые, обросшие волосы не видевшие долгое время стрижки, двухнедельная щетина, покрывшая густым покровом лица хозяина квартиры, мятая одежда на нем….. Все это, начиная от вида так называемого на языке юристов, – ответчика, обстановки в квартире, до застоявщегося запаха,, говорили молодому чиновнику, что перед ним уставший от жизни неудачник, безнадежно скатившийся вниз по социальной лестнице, в силу различных тяжелых жизненных обстоятельств.
– Да. Он самый- ответил слабым грудным голосом Переделкин, смотря на судебного исполнителя исподлобья, указав ему кивком подбородка на табуретку, приглашая его тем самымприсесть.
– Судебный исполнитель Касымов – представился небрежным тоном молодой человек, осматриваясь в полумраке комнаты по сторонам.
Нехотя сел. Но, перед этим пристально всмотрелсяна поверхность предложенной табуретки, не желая, чтобы грязьзамарала его чистую одежду. Должнику на подпись надо было предъявить некоторые документы, предварительно заполнив их. А сделать это стоя не получилось бы. Поэтому, ему пришлось принять предложение хозяина и облюбовать эту табуретку. Перед диваном, где расселся хозяйн квартиры, в полшага от него, почти в середине комнаты, расположился низкий журнальный столик, прямоугольной формы, обставленный по сторонам увесистыми крепкими табуретками, который когда-то в прошлом, в хорошие и добрые времена для хозяев, былкрасивым предметом интерьера. На котором, скорее всего когда то, стояла красивая ваза или хрустальная пепельница, быть может, лежали стопкой журналы и газеты. А теперь….Пустые бутылки из под водки, вперемешку с разноцветными жестяным банками и стеклянными бутылками из под пива, облюбовали безвылазно ее некогда красивую глянцевую поверхность. Теснящиеся среди гор бутылок пепельница, которой служила такая же консервная банка, что и под горящей свечой, была заполнена горой окурков, выкуренных вплоть до фильтров. Местами на столе виднелисьзачерствевшие, засохшие и от того скрученные и одеревеневшие