От слабого толчка женского кулачка, деревянная дверь, издав тягостный скрип заржавевшихпетель, слегка приоткрылась вовнутрь квартиры.
– Ой, дверь открыта… – проговорила растерянным голосом девушка, обращаясь к коллеге.
– Я боюсь. Что будем делать? -добавилаона низким шепотом, испуганно пятясь назад от дверей.
– Что, что?! Будем заходить! – раздраженно прошипел в ответ напарник.
Став между попятившейся назад в темноте трусливой напарницей и слегка приоткрытой дверью. Желая придавать себе уверенности и официальность, он отпустил приподнятый воротник пальто на место, поправил иподтянулслегка расслабленный узел галстука, и неуверенным движением левой руки толкнул дверь.
На этот раз скрип был не такой тягостный и не бил по ушам. Петля двери, жалостно и коротко вскрикнув, поглотилась мраком квартиры. Не решаясь зайти дальше, мужчина на мгновение встал как вкопанный итревожно всмотрелся в её темноту.
– Есть, кто-нибудь?!Судебные исполнители! – громко проговорил он, скорее придавая себе храбрости, чем спрашивая.
Плотную завесу темноты прихожей, и комнаты за ней, которая естественно и незаметно слилась с чернотой подъезда, через мгновение, случайно осветил пробежавший по ней дальний свет фар автомобиля, войдя в нее, через ееокна что смотрели внуть двора. Перед взором служивых, на пару секунд вырисовалсячеткийпрямоугольный контур внутренней двери, ведущий в так называемый «зал» этой малогабаритной квартиры, подсказав, куда идти в случае чего. Смелое желание молодого сотрудника суда вступить за порог квартиры, сразу же улетучилось, как только до его слуха донесся из глубины квартиры, угрожающее рычание большой собаки, а за ним последовал, глухой, затяжной мужской кашель, исходящий из той же стороны. Служивые, не желая рисковать быть покусанными, потянули со скрипом дверь на себя, и прикрывее, оставили узкую щель в проеме.
– Так есть, кто-нибудь в квартире?! -крикнул проявляя нетерпение молодой человек, после чего замер и вслушался во вновь наступившую тишину, надеясь на скорый ответ. Быстрого ответа, как ему хотелось, не последовала, и он с нескрываемым раздражением вновь крикнул через щель в двери, чеканя каждое слово: – Переделкин Илья Николаевич! Это с территориального участка судебных исполнителей! – а затем снова замолчал, и вслушался в темноту в ожиданий ответа, зная, что там кто то есть.
Тягостную тишину, продливщиюся не так долго, но вомраке подъезда показавшейся вечностью, прервал усталый мужской голос, неохотно отозвавшийся к непрошенным, но зачастившим в последние времена «гостям»:
– Тут я! Заходите! Не бойтесь! Я держу собаку.
– Здесь темно! Вы бы свет включили, что ли?! —с недовольством отозвался служивый.
– Откуда ему быть, этому свету. Вы же сами пришли долги взыскивать – донеслось понуро