Оскар Уайлд, «Портрет Дориана Грея».
Рене твёрдо собрался провести на конюшне весь день: успокаивало дело и лошади. Наконец можно было не подстраиваться под господский режим дня, отсиживать с Делоне за столом, вести светскую беседу и терпеть товарищей, сегодня выбешивающих одним своим видом. Число соглядатаев уменьшилось на одного: Ленуар отбыл рано утром и обещал вернуться к вечеру.
– Вы можете спокойно разбираться со своими делами, для охраны Армана хватит меня одного, – без иронии, мирно сказал Рене. Анри его понял и кивнул:
– Знаю. Но никто не в курсе этого. Поэтому я постараюсь вернуться как можно быстрее и попросил Армана пока не покидать замок.
«Как будто это может помешать судьбе», – скептично усмехнулся Рене: из четырёх случаев покушения только один был вне территории Делоне.
Короткий диалог состоялся утром, когда инквизитор догнал Рене по дороге к Ирминсулю. А за три часа до этого…
Понятное дело, Анри принимал её то за подозрительного северянина, то за Некроманта, но после услышанного на кухне анекдота про «одного» инквизитора в душе поселился червячок сомнений: а правильно ли его понимала Мариэль? Может, и не случайно отвергла, не дав шанса, всё-таки Арман был свой, знакомый с детства и предсказуемый. Конечно, это звучало дико, но сегодня Некроманту, мастеру розыгрышей, она верила больше, несмотря на его непредсказуемую способность обходить условия договора.
Не собиралась отрабатывать чужое «кое-что». И всё же сердце защемило, когда увидела сира Марсия, обрадованного улучшением состояния супруги, которое наступило почти сразу после возвращения Рене от Вестника. Да, Элоизе понадобится время, чтобы восстановиться, но это пустяки… Главное – она снова обрела веру, и сводящая с ума тьма отступила.
Сама она ещё не догадывалась, что спасение её души – дело рук Рене, слишком была озабочена установившейся тишиной в голове и спокойствием. Прислушивалась, смаковала свободу, смеялась и плакала от облегчения. А сир Марсий целовал её руки, и было так тепло и медово видеть, как суровый мужчина, способный смутить противника одним взглядом, ведёт себя, словно влюблённый студиозус.
Рене снова позвал Чёрного: «Я согласен». Обговаривали каждую деталь. Рене хотел быть в курсе происходящего, он не желал проснуться на следующий день и ловить косые взгляды или отвечать на вопросы, ответы на которые бы не знал – и любая мелочь могла бы привести к раскрытию.
Сразу поставил условие: хочет Некромант тело – значит магии ни капли не получит. Чёрный притворялся обиженным ребёнком и, конечно, в результате принял все главные условия, ибо они были справедливыми. Пусть Рене ничего не почувствует, но будет незримо находиться внутри как зритель в театре. Пусть не сможет останавливать Некроманта, говорить с ним, зато будет знать о его ошибках и провалах, чтобы можно было потом их устранить.
Отдельный пункт был посвящён ошибкам.
– За каждую ошибку, за которую мне потом придётся извиняться, ответите равноценно, –