ФМ потягал пудовую гирю, вспотел, сходил в душ, поменял бельё, покурил и подумал:
«Однажды вечером Найдёныш возвращался домой, уже стемнело, он шёл, торопился к другу, у соседнего дома зашёл в темную арку и оказался в чьих-то грубых руках. Они заскользили по нему. Найдёныш так испугался, что не смог даже закричать, прося о помощи людей. Он сжал сильно ноги, собрал все свои силы, вырвался и устремился прочь. Он не знал, преследует ли насильник его – он бежал, бежал и бежал – к другу, к себе, домой».
Поехал в частный мужской писательский клуб, сел в ложе, поздоровавшись с Николаем и Львом, взял коньяк, настроился писать или смотреть стриптиз, выбрал и то, и другое.
«Найдёныш вечером читал и писал, учился, друг смотрел телевизор. В какой-то момент Расторопша подошла к другу и попросила помочь. Не могла понять одно слово. Друг надел очки, взял тетрадь и прочитал: любовь. Поднял глаза к Найдёнышу, увидел во взгляде его вопрос, объяснил, что любовь – это когда двое – один, это то, что меж ними. Найдёныш сперва удивился, но что-то усвоил себе и ушёл в пушистых тапках к себе, там написал то, что понял: любовь – это друг и Найдёныш вместе, остался доволен, искупался, расправил постель и уснул. Друг смотрел дальше фильм».
Девушка скинула лифчик, закрыла грудь, обнажила её, показала соски – розы, с шипами – зреющим молоком. Фёдор мыслил двоих, отношения, её и его, когда он – это она и он, она – только он, жертвоприношение, Тарковский, и выходит, что гомосексуализм как истинная любовь.
Задымил сигаретой, превзошёл при помощи неё себя, остался доволен таким, сделал глоток, словно куннилингус, так как пить из горла – минет, а стакан – тому противоположное, понял: Адам первый родил, мужчина это сделал, но из ребра, получил преимущество, и вся линия истории – месть женщины мужчине, возврат долга, порождение его из себя. И мужчина с женщиной – рыба в океане, она всплывает, конечно, но вне его не живёт, потому океан, море, река, озеро – виды женщин; но есть ещё и пруды. Подошёл Лев, сел рядом, выпил коньяк и сказал:
– Никто не понял названия моего романа «Война и мир»: там мир не как состояние, а как бытие, наличное. Ну, это кто-то осознал, но ни до кого не дошло, что война – тоже. Можно говорить: «Я объездил весь мир», и можно утверждать: «Мы обитаем в войне», но это неверно: мы не в ней. Есть вселенная и антивселенная: первая – мир, вторая – война. И воюют не страны у нас между собой, а те, кто сражаются друг с другом, и все остальные, где едят, пьют, работают и умирают от старости. Воюют война и мир. Об этом и мой роман. Не СССР и Германия убивали друг друга, уничтожали – нет: они и все остальные участники конфликта бились с теми, кто не воевал.
Фёдор кивнул, выпил со Львом, задумался о его