– Да, господин, поняла!
Меня отбросили, как ненужную вещь, на мягкое сиденье, и я тяжело задышала, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Ягат занял место напротив и не сводил с меня тяжелого взгляда.
Я постаралась унять дрожь, чтобы не выдавать, в каком смятении нахожусь и как напугана. А боялась этого гиганта с темной кожей и золотыми рогами просто до дрожи, до ужаса, до слез, которые готовы были сорваться из-под опущенных ресниц. Я отползла назад и села, выпрямив спину, чувствуя за собой мягкую спинку сиденья.
– Так-то лучше, наложница, – бросили мне.
Ягат замолчал, я от страха перед могучим тэном едва ли могла говорить. Я подумала, хорошо, что он молчит, есть время прийти в себя и постараться свыкнуться с произошедшим. Но тут Ягат заговорил снова.
– У нас нет времени ждать, – сказал он. – Твои вещи пришлют из твоего дворца позже. Как и свиту. Хотя в последнем я сомневаюсь.
– Почему? – пискнула я, и, когда тэн яростно сверкнул глазами, поспешила исправиться: – Почему, господин?
По суровому лицу тэна, явно непривыкшего улыбаться, скользнула скупая ухмылка.
– Потому что Блэр-Джар правит сильнейший, – ответил он.
Я продолжила хлопать ресницами, и тэн пояснил.
– Блэр-Джар очень отличается от всего, к чему ты привыкла, принцесса. В моем тсарстве принято гордиться кровью тэнгериев. Кровью демонов.
Я вздрогнула, не в силах поверить в то, что он произносит все эти вещи вслух, а Ягат продолжил:
– Тебе предстоит многое узнать, принцесса. Ты росла, лелеемая всеми, родителями и слугами и невинна, подобно цветку. И также юна. В Бхукти-Джар женщины чуть ли не равны мужчинам.
Я захлопала ресницами.
– Почему ты так говоришь? – воскликнула я, и, когда глаза тэна полыхнули огнем, вжалась в спинку сиденья и добавила: – Все создания Матери равны между собой, господин.
Тот прищурился и брезгливо пожал плечами.
– Да уж, равны. У вас. Если женщин даже сажают на трон рядом с собой.
Наверно, мой взгляд выражал недоумение, потому что Ягат пояснил:
– Когда-то мы и вправду были равны между собой. Во время Тысячелетней войны.
Я вздрогнула, услышав о страшном, а Ягат, казалось, не заметил этого и продолжал.
– Тогда женщины ни в чем не уступали нам. Яростные воительницы, способные убивать десятками, сотнями! Мы все были тэнгериями! Демонами. Теми, чья кровь – сама ярость. Чья сущность – желание убивать. Я вижу, как кривится твое лицо, юная пери. Но это наша суть. Суть тэнгериев, рожденных самой вечностью, безднорожденных! Твоя истинная суть. А не эта… новая сущность пери.
Он осмотрел меня снова, властно, по-хозяйски, и так надменно, что я вспыхнула.
– А я думала, тебе нужна именно эта моя сущность. Сущность пери! – выпалила я, и, поняв, что сказала, торопливо закрыла рот ладонью.
Я не поняла, как это произошло, я не заметила, чтобы Ягат двинулся или хотя бы наклонился вперед, приближаясь ко мне, но в следующий