– Нет, боже упаси. Какой из меня детектив. Я коллекционер. До меня дошел слух, что где-то в городе кто-то кому-то предлагал золотой оригинал моей бронзовой копии. Вы ничего об этом не слышали?
– Увы. Самым информированным человеком по этой части у нас был Каблуков, но он, как я слышал, недавно умер. Но вы поспрашивайте Лабуха, если он не в запое, то обязательно в курсе.
В принципе я и раньше подозревал, что художники в нашем отечестве живут небогато, но никак не предполагал, что настолько небогато. На панельном пятиэтажном доме, построенном, скорее всего, еще в хрущевские времена, не было номерного знака, так же как и на множестве окружающих его собратьев, и мне пришлось довольно долго выяснять, какой из них двадцать девятый. Что касается подъезда, то он наверняка не ремонтировался со времен царя Гороха. И не похоже было, что нынешние наши цари окажутся расторопнее своих предшественников и станут хлопотать о чужой обветшавшей донельзя жилплощади.
С минуту я шарил глазами по стене в поисках звонка, но обнаружил только оголенные проводки, которые подозрительно торчали над моей головой. Тянуться к ним руками я, однако, не стал, а просто постучал в дверь в надежде быть услышанным. Никто на мой деликатный стук не отозвался. Зато сама дверь неожиданно поддалась моему нажиму и открылась хоть и со скрипом, но достаточно легко. Замка на ней не было. То есть, вероятно, он и был, но им явно не пользовались. И довольно давно. По той причине, что красть в этой квартире было абсолютно нечего. Ну разве что снять с петель двери и извлечь из проемов оконные рамы. Из мебели была одна табуретка, размалеванная до такой степени, что не представлялось возможным определить ее первоначальный цвет. В углу было свалено какое-то хламье. Наверно, использованные холсты. Мольберта не было. Зато стены были исписаны сверху донизу. Причем такими ликами, что при взгляде на них хотелось закричать от ужаса «Спасайся, кто может!» и доблестно ретироваться из этой обители нищеты и скорби. А посреди всего этого тихого ужаса на той самой раскрашенной табуретке сидел человек с огненно-рыжей шевелюрой, в смокинге, ослепительно белой рубашке и даже при бабочке.
– Впечатляет,– сказал я.– Умопомрачительный ко-нтраст.
– Думаете?
– Уверен. Телевидение не пробовали приглашать? Они такие картинки любят. А название для передачи– что-нибудь вроде «Бедность не порок» или еще лучше и в духе времени «Порок и бедность».
– Последнее название мне нравится больше. А ты кто такой?
– Граф. Сиятельное лицо. Из бывших и недобитых. Поклонник истинных талантов. Спонсор. Меценат.
– Где-то я тебя видел,– задумчиво сказал человек в