Мы стоим с ним в глубине леса, передний край проходит по опушке, обороны отсюда не видно. Я невольно думаю: «Что у него за оборона такая, что старшина переехал передний край и никого не видел, и его никто не видел…». Оборона рисуется мне состоящей из нескольких сплошных траншей, проволочных заграждений, глубокоэшелонированной, с запасными позициями.
Мои взводы ушли. Из леса к нам выходят группы солдат – три, пять человек. Офицеров среди них нет. Кто-нибудь из солдат докладывает старшему лейтенанту, что оборона передана вновь прибывшему подразделению. Я жду – начнут выходить взводы, пулемётные расчёты, но старший лейтенант стал прощаться.
– А где твоя рота? – спрашиваю я.
– Вся здесь. – Он как-то сразу меняется в лице. – Пока шли сюда, полегли ребята. Здесь – все, кто остался. А оборона? Почти километр. Сплошной лес, овраги и соседа справа нет. Может, у тебя будет. Немцы сквозь нашу оборону как через дырявый забор в тыл к нам гулять ходили. Ну, младший лейтенант, обороняйся. Похоже, что немцы здесь отступать не собираются, а оборона у них немного разве лучше нашей… А мы, думаю, на формировку, пополняться.
За ним ушла кучка – человек десять-двенадцать его роты. Совсем стемнело, когда мы встретились снова. Я возвращался в роту из штаба батальона. Вижу – в лес входят трое. Узнал старшего лейтенанта по высокой, широкой в плечах фигуре и крупной голове в фуражке. За ним – двое солдат. У одного за спиной ручной пулемёт, у другого – сумка с дисками.
– Последних снял… – они торопливо закуривают и жадно, молча курят.
Говорим вполголоса. Я наблюдаю за ними, не тороплюсь прощаться, хотя очень занят; жду, когда они накурятся. Они курят, как курят люди очень усталые, но довольные, закончившие своё дело.
Мы тепло прощаемся. Совсем стемнело. В темноте видны только серые лица. Я жму невидимые шершавые ладони, потом смотрю, как бойцы уходят: их тени почти мгновенно сливаются с мраком, особенно густым под кронами деревьев.
Я внимательно, шаг за шагом, изучаю участок обороны, отведённый роте. Сплошных траншей, оборудованных пулемётных гнёзд, как я себе представлял оборону, здесь нет. Оборона роты состояла из нескольких отдельных ячеек, небольших окопов, связанных днём – видимостью, ночью – патрулированием.
С командирами поочерёдно первого, второго и третьего взводов мы шаг за шагом проходим всю передовую линию обороны. Приказываю рыть траншею в полный профиль.
В передовой траншее ночью солдаты бодрствуют, днём – спят, оставляя в окопах дежурных наблюдателей и пулемётчиков. За первую ночь мы решили откопать сплошную траншею для стрелковых отделений.
Передний край обороны батальона проходит по лесистому склону глубокого и широкого старого оврага.