– Венки мальчишкам, крестьянам, снятых, оторванных от земли. Не сказали – за что, во имя чего? Что им было нужно от этой бойни? Миллионы жизней загубили, сами убиты, отцам и матерям до смерти мыкаться теперь… Крестьяне. Им ведь ничего не нужно было. Сотни лет здесь жили… – Чувствую, что «старик Клишин», как мы его за глаза звали в батальоне, расстроен, и его уже не сдержать. – И они бы жили, радовались детворе, весне, урожаю, нет… Земли чужой им надо, простора, пространства. Что сейчас? У каждого здесь живёт мать, отец, сестрёнка, невеста…
Вокруг нас стояла толпа наших солдат. Они тоже впервые увидели всё это и, может быть, были охвачены тем же чувством, что и мы с Клишиным: «Зачем? Радо чего? Во имя чего?» Чужое горе придвинулось к нам. Все, видимо, поняли, что война принесла горе не только нам, русским, советским, но и трудовому немецкому народу.
С ординарцем и связным идём по тёмной улице на окраину села. Там – первый взвод. Из темноты появляется Ветров, не докладывает, говорит шёпотом:
– Тихо, товарищ младший лейтенант. Раненые через наше охранение выходят. Рассказывают, немцы к морю прорываются, из окружения хотят выйти…
Из ночи подходят трое. Головы, руки забинтованы. Разговорчивый сержант рассказывает:
– Из Шнайдемюля немец вырваться хочет. До рукопашной доходит. Но здесь ему не пролезть, не проползти.
Узкая просёлочная дорога извивается по песчаным буграм между стенами густого ельника. Ночью, видимо, висел густой туман, с рассветом туман осел, в тени сырые ели кажутся чёрными; восходит солнце. Крупные капли росы, отражая солнце, блестят. Конец февраля. Начинается не по-зимнему тёплое солнечное утро. Третий батальон движется походной колонной. Привал. У солдат хорошее настроение. Они группами рассаживаются на обочине дороги, аппетитно курят, громко шутят и смеются. Опушкой густого ельника, в короткой стёганой куртке, с катушкой за спиной идёт связист. Идёт так близко к деревьям, что правым плечом цепляется за ветви; роса окатывает его с с головы до ног, но он идёт и идёт вперёд, наклоняясь, словно против сильного ветра, пружиня на молодых сильных ногах. Сделав несколько шагов, он оглядывается на сползающий с катушки провод и машинальным движением руки забрасывает его на ветви. Связист знает – солдаты любуются его быстрой и ловкой работой, поэтому особо старается. Я тоже любуюсь им, таким красивым в своей работе.
Наблюдая за связистом, солдат говорит мне:
– Оборону, значит, занимать будем.
– Откуда ты знаешь?
– Генерал думает – солдат знает, товарищ младший лейтенант.
– Коли линию связи тянут,