А девица точно не нравилась. Как-то по-собственнически она расположила руку на сгибе его локтя. И прижималась сильно. Чуть ли не висела.
«И задница у нее огромная, и вообще, больше на жабу похожа, чем на человека».
Юля прекратила прыжки.
– Чего это я? Какое мне дело, кто висит на грубияне?
Скосила глаза. Милорд уже обнимался с неизвестной «красоткой», а потом настойчиво повел ее куда-то вглубь сада.
«Развратник. Целоваться, наверное, будут где-нибудь за кустами».
Память услужливо напомнила, что губы у милорда красивые. Не пухлые, но и не узкие. Хорошо очерченные, коричневато-баклажанного оттенка, какой частенько бывает у смуглых людей. И глаза. Черные. Может быть темно-карие. Здесь поручиться Юлька не могла. Помнила, что в тот момент, когда лорд приблизил свое лицо, они светились удивлением, смешанным с насмешкой.
«Ну, здравствуй, жена!»
По спине пробежался холодок. Но не из тех, что являются реакцией на страх. Этот, скорее, шутки памяти, которая записала на извилинах Юлькиного мозга и тембр мужского голоса, и манеру говорить. Не спеша, вкрадчиво, с растяжкой гласных.
– Да что такое со мной?
Каменные русалки, что сцепились хвостами в центре фонтана, ничего не ответили. Как смотрели на нее, по-дурацки открыв рты, так и продолжали пялиться.
Ветер хлестнул по щеке прядкой, выскочившей из конского хвоста. Юля заправила ее за ухо, и тут же память подсунула картинку недавнего ужина, где квадратный верзила разлил вино на брюки. Но не о нем сейчас думала «попрыгунья». Она словно наяву видела, как колыхнулись в свете свечи длинные черные волосы, закручивающиеся непослушными пружинками, выгоревшими на концах до рыжины. И как повернулся лорд, который внимательно посмотрел, кто так нахально явился к столу.
Юля могла бы поручиться, что в тот миг, когда в глазах милорда мелькнуло узнавание, его губы беззвучно прошептали: «Ну, здравствуй, жена!». А потом эта чертова жаренная птица сорвалась с вилки и испортила момент, забрызгав все вокруг коричневым соусом.
Этот соус Юлька позже попробовала. Он был слегка мятный, с горчинкой. Курочка тогда хорошо пошла.
Русалки понимающе улыбнулись. Юля зло сузила глаза.
– Чего уставились? Он гад, гад! – она усилием воли стерла образ милорда и, не попрощавшись с каменными девами, потрусила домой.
Нечаянно поймав свое отражение в зеркале, Юля неприятно поразилась. Волосы всклочены, рубашка прилипла к вспотевшему телу, и по ней некрасиво расплылись темные пятна.
– Черт!
Перед тем как пойти помыться, Юлька прихватила чистые рубашку и штаны, которые перетащила в собственный шкаф из соседней спальни, принадлежавшей когда-то незнакомому мальчишке. Все его вещи были переложены пахучей травой, отчего