Глава 7. Общая хата
Один из Бориных одногруппников по универу институт не закончил. Он вылетел с первого курса. Незадолго до летней сессии просто перестал ходить на занятия и пропал также на время сессии. Боря с ним встретился случайно, года через два, когда уже учился на третьем курсе. Оказалось, что его одногруппник попал в тюрьму, и после двух банок пива, он ему поведал о жизни в неволе. «Понимаешь, – одну из своих баек он начал именно так, – до тюрьмы я часто смотрел порнографию, и думал что такого в кунилингусе? Вон в каждом порноролике он присутствует. А там оказалось, за это спрос есть. Если узнают, что ты у бабы отлизывал, могут и опустить, оказывается. Оказывается кунилингус и минет, по воровским понятиям, – одно и тоже. Ни то, ни другое пацан не должен делать.»
Боря не знал, к чему всплыл в памяти этот разговор с одногруппником, имени которого он даже не запомнил. Но поскольку он был ещё неопытным зеком, он часто думал о вольной жизни и иногда воспоминания сами собой накатывались. Вот и разговор с сидевшим одногруппником прорезался из глубин памяти в подробных деталях. «Первый день на зоне я харкал кровью, как будто мне стоматолог зуб вырвал. А мне итак его вырвали, только не стоматолог, а козёл. И не вырвал, а выбил по беспределу». Да, подумал Боря, видимо это правда, что в тюрьме только дерутся и насилуют слабых. Хотя за три дня в Бутырке он не видел ни одной драки, и тем более не видел обиженных, опущенных и тому подобных. Он попробовал вспомнить ещё какие-то наставления бывшего одногруппника. Но ведь беседы о вещах, которые кажутся ненужными, быстро забываются. Только теперь Боря понял в чём была ценность того разговора о тюрьме с другом. И уж тем более, только сейчас он стал догадываться о смысле поговорки «от тюрьмы да сумы не зарекайся». Ведь он всегда считал, что не будет сидеть.
Под воспоминания о разговоре с бывшим одногруппником Борю накрыл сон. А от сна его пробудила утренняя раздача завтрака («Баланды»). На этот раз давали не сечку, а другую кашу – пшёнку. Она Боре показалась повкуснее, и даже сахар не потребовался, чтобы её превратить в еду. После завтрака Боря залез на шконку, а сквозь сон услышал голос из глазка:
– Байматов, Мурзаев. С вещами. Пять минут на сборы.
Киргизы зашевелились. Скрутили матрацы, побросали в них посуду, бритвы, зубные пасты, щётки, туалетную бумагу, и прочее. Перевязали их простынёй, и стали ожидать вызова. Вещей у них с собой особо не было, поэтому сборы не сильно затянулись. Затем открылись «тормоза», и уфсиновец объявил:
– Байматов и Мурзаев.
– Да, старшой. – Откликнулись оба почти одновременно.
– Выходим.
– Давай, брат – Попрощались с Борей оба киргиза, и один из них добавил: – Может, пересечёмся ещё на тюрьме где-нибудь?
– Счастливо, ребята! – Ответил им Боря.
И он остался один в камере. Боря догадывался, что скорей всего за ним тоже скоро придут, но решил поспать пока дают. Чтоб со свежими силами