***
Меньшиков подъехал к левому флангу, где занял позицию Тарутинский пехотный полк. Ему навстречу на вороной кобыле подскакал командующий семнадцатой дивизией, генерал Кирьяков. Доложил о готовности.
– Вы как-то неуверенно рапортуете, – подметил Меньшиков. – Что вас не устраивает?
– Предлагаю оттянуть Брестский и Белостокский полк на возвышенность. Позиция у берега реки слабая. К тому же у меня слева дыра – всего один батальон Минского полка фланг прикрывает.
– Должен Московский полк подойти. Его и поставьте слева в первую линию, – приказал Меньшиков.
– Но, как же, ваша светлость, – возразил Кирьяков. – Полк от Арчинской станции топает. Это более ста пятидесяти вёрст. Они же на ногах держаться не будут.
– С чего бы? – удивлённо вздёрнул брови Меньшиков. – У Суворова солдаты ещё не такие марши совершали – и сходу в бой вступали. В первую линию Московский!
– Слушаюсь!
– И ещё! – Меньшиков указал вперёд, там, где возвышенность круто обрывалась к морю. – На склоне есть несколько троп. Одна из них – широкая, по дну оврага идёт. Перекройте её. Остерегайтесь, как бы противник орудия не втащил.
– Да как же возможно по такой крутизне? – усмехнулся Кирьяков.
– Под Кульмом ещё не на такие кручи поднимали. А здесь всего сто шагов преодолеть.
– Слушаюсь! Перекрою, – обещал генерал Кирьяков.
– Не забудьте! Овраг этот – самое слабое место в вашей позиции.
Главнокомандующий двинулся дальше. Кирьяков остановил подполковника Залесского из свиты и настойчиво попросил:
– Вы, как офицер генерального штаба, должны упросить князя не сводить войска вниз, к реке, а расположить на нагорной части.
– Но всё уже решено, – пожал плечами Залесский. – Не в моей компетенции вносить коррективы. Всё уже обговорено и проработано.
– Я вас очень прошу, – настаивал Кирьяков. – Залесский, пожертвуйте своим самолюбием. Сами видите – позиция гиблая.
– Извините, но менять диспозицию накануне боя – невозможно, – твёрдо стоял на своём подполковник. – Вам же обещали поддержку Московского полка. Вот, кстати и генерал Куртьянов.
По дороге ехала закрытая пролётка, запряжённая парой взмыленных коней. Кучер натянул вожжи Пролётка встала. Из экипажа вывалился полный краснолицый генерал. По лбу его стекал пот. Пышные седые усы и баки посерели от дорожной пыли. Он тяжело, хрипло дышал.
– Разрешите обратиться! – крикнул генерал главнокомандующему, стараясь встать по стойке смирно и унять дыхание.
– Где ваш полк? – недовольно спросил Меньшиков.
– Московский полк на марше. На позицию прибудет через два часа.
– Уберите карету и садитесь на коня. Генерал Кирьяков объяснит вам диспозицию. После прибытия полка доложите мне, – приказал Меньшиков и поехал дальше.
– Рад