К тому же идея Москвы – Третьего Рима – неразрывно связана с принятие царского титула и византийского герба, учреждение патриаршества, возникновением и хождением в народе трех благочестивых легенд, поддерживаемых православным духовенством и московскими государями. А именно, о бармах и царском венце, полученных Владимиром Мономахом от византийского императора Константина Мономаха; о происхождении Рюрика и всех Рюриковичей от Прусса, брата римского кесаря-императора; и о белом клобуке, как символе церковной независимости (который византийский император Константин Великий вручил римскому папе Сильвестру, а преемники последнего, в сознании своего недостоинства, передали его константинопольскому патриарху; от него он перешел к новгородским владыкам, а потом к московским митрополитам).
Василию Ивановичу, старшему сыну Ивана Великого и Деспины Софьи, только что вышедшему из непримиримого династического противостояния с царевичем Дмитрием и только что присоединившего вечевой вольный Псков, как никому и никогда еще из московских государей, важна была гениальная подсказка-напоминание из Пскова монаха Филофея: первые два Рима погибли, третий не погибнет, а четвертому не бывать. Значит, его царствование и его православное царство будут счастливыми. Потому и нашел государев отклик на послание монаха-старца из псковского Елеазарова монастыря Филофея, разъясненное ему в обстоятельном докладе ученым дьяком Мисюрь-Мунехиным.
По сердцу и по душе пришлось Василию Ивановичу его новое положение, в которые его поставили монах Филофей и дьяк Мисюрь-Мунехин. Но это положение, не давая, по сути, никаких новых царских прав, накладывало новые обязанности, а также новые обязательства перед православной церковью и своими православными подданными. Православная Русь должна была хранить правую веру своих отцов и дедов и бороться с ее врагами. Василий понимал, что недаром ему отцу-государю Латинский Запад предлагал и титул императора и даже земли Византии – Второго Рима в обмен на совместный поход против турок-осман. Не клюнул на наживку латинского Запада мудрый Иван Великий. Хотя многочисленные посланники римские папы старались поднять московского государя против турок, предвосхищая мысль монаха Филофея, что русские цари – законные наследники Византии. И он, государь Василий не клюнет на наживку латинян. Со своими внутренними русскими проблемами разобраться бы по-хорошему, мир и порядок в своем русском доме бы устроить, как следует…
Потому после прочтения стройной концепции Филофея о Москве – Третьем Риме Василий вернулся к поставленным перед государем монахом других злополучных вопросов текущей псковской жизни, как, впрочем, и всего устройства Русского православного государства. Особо выделил Василий острую полемику старца Трехсвятительского Елеазарова монастыря с астрологическими предсказаниями Николая Немчина, вообще, о необходимости отвержения всех «лукавых» принципов астрологии,