У истоков Третьего Рима. Александр Бубенников

это дело говоришь… Готовься…

      – Готовлюсь, шибко готовлюсь, государь…

      «А прав был отец Иван, что Ряполовского казнил, отца и сына Патрикеевых сослал, так престол крепче стал… Ведь опальные князья еретикам в рот глядели, а те на церковь, на веру православную нацелились – а без церкви и веры какой там крепкий престол?.. Всё шатается и готово обрушится в любой момент… Только вот ходатайства Щени за брата выгодны или нет престолу? Если нет, тогда и Шеня достоин опалы и ссылки. А вдруг тот же Щеня поможет отбить Смоленск – тогда что? Вот тогда и снимем опалу с Вассиана, вернем в Москву, пусть с жидоедом Иосифом Волоцким бодается на радость нестяжателей, последователей Нила Сорского… Посмотрим, как обстоятельства к тому располагать будут…» – так думал Василий, смотря в могучую грудь неспешно переминавшегося с ноги на ногу первого боярина Думы и первого воеводы Щени.

      «Не ссылать своего лучшего воеводу государь не намеревался в преддверии новой войны с Сигизмундом за Смоленск и земли смоленские… – продолжал размышлять думал про себя государь. – Возьмет воевода с Глинским Смоленск, так сразу или чуть погодя выпущу его брата-страдальца Вассиана… Вот тогда и приложу больше усилий для зачатия наследника с Соломонией… Обязательно приложу усилия, постараюсь… Но с наследником, Бог даст, ещё успеется… А сейчас все мысли мои только о Смоленске… – Василий внутренне улыбнулся чему-то потаенному. – А хитрый князь Михаил Глинский на Смоленск пусть свои губки зря не раскатывает… Уж больно шустер… Говорит, у него в Смоленске давно уже все схвачено, все, кто надо подкуплены, только ждут сигнала… Врет, конечно… Это ж сколько надо деньжищ иметь, чтобы всех должностных лиц в Смоленске подкупить… Я даже одного хана Менгли-Гирея умаслить не могу… Напасть с заметавшимся ханом между королем и государем…»