Легенды о рождении религии в Кадесе, по мнению Э. Мейера, должны были брать свое начало из самых древних времен. Более поздние версии переносят место возникновения религии на Синай. Но, по мнению Э. Мейера, это все-таки произошло в Кадесе. Гресман пишет:
«Перенесение места встречи с Богом из Кадеса на Синай легко объяснить, так как священная гора Яхве притягивает к себе, подобно магниту, все повествование, в то время как обратный процесс объяснить нельзя. Именно поэтому факт возникновения религии на Синае создал бы для историков огромные трудности, так как Израиль, по всей видимости, никогда не был на Синае. А вот длительное пребывание евреев в Кадесе является неоспоримым фактом, так что принятие религии вполне могло бы быть на этом месте» [51].
З. Фрейд рассматривает события в Кадесе в несколько ином свете. Он говорит о том компромиссе, заключенном в Кадесе между религией Яхве и монотеизмом Эхнатона, который, с точки зрения Фрейда, является чисто иудейской религией.
«Бог Яхве, – пишет Фрейд, – к которому тогда мадианитянин Моисей привел новый народ, сам по себе, вероятно, ни в чем не был выдающимся существом. Грубый, бездушный, местный бог, жестокий и кровожадный; он обещал своим приверженцам предоставить землю, в которой „течет млеко и мед“, и требовал истребить ее прежних обитателей „острием меча“…» Далее Фрейд продолжает:
«Нет никаких сомнений в том, что его религия (Яхве) была действительно монотеизмом, что она оспаривает божественную природу богов других народов. Похоже, что достаточно того, чтобы свой бог был могущественнее всех чужих богов. Если впоследствии все другие Боги отпали, как и следовало того ожидать, причину этому мы можем видеть в одном-единственном обстоятельстве. Определенной части народа египтянин Моисей дал иное, более высокое, одухотворенное представление о Боге, внушил идею единого, всемирного божества, столь же вселюбящего, как и всемогущего, который, не принимая никакие ритуалы и волшебство, утверждал высшей целью людей жизнь по истине и справедливости… По большому счету, ни к чему не привело то, что народ, по-видимому, в скором времени отверг учение Моисея и устранил его самого. От него осталась традиция, и ее влияние расширялось, и пусть лишь постепенно, в течение столетий, в чем самому Моисею было отказано. Бог Яхве удостоился незаслуженных почестей, когда после Кадеса на его счет стали записывать освободительное деяние Моисея, но за эту узурпацию было заплачено потом дорогой ценой. Тень Бога,