Йоч. Бизнес с подсознанием. Михаил Кожуров

у Саши были глаза? Большие и серые. Вадик видел в них не пошлые озера и океаны, способные его утопить. Он ощущал безмятежный покой, вмещающий всю красоту и гармонию потерянного известно кем рая, за который можно отдать что угодно. Блаженство существовало не где-то и когда-то, а находилось прямо перед ним. И брови над этими вратами в счастье казались крыльями, способными туда унести. Маленькие алые губы вдруг складывались в такую обаятельную улыбку с крохотными ямочками на щеках, что, казалось, так и выглядит в раю искренняя радость. И все это на трогательно- наивном лице совсем еще юной девушки (все-таки что-то недопонял Цой в своей «Восьмикласснице», слишком легкомысленно пройдя мимо этого страшного оружия). Бронебойный снаряд, в котором женская и по-взрослому сокрушительная красота еще скрывается в невинном детстве. И рассчитывавший, казалось бы, на мягкий, игрушечный выстрел, Вадик получил удар ломового вольфрамового сердечника, спрятанного внутри. От такой коварной неожиданности сердце замерло на секунду и лопнуло.

      Поначалу он не воспринял свое новое состояние как трагедию. Чувство было пьянящим, многообещающим и неизвестным. Болевой шок – ну, что тут скажешь. А потом сердце заволокло пеленой мучительной неопределенности. Почему-то вспомнилось, что самоубийц хоронят за оградой кладбища, и если бы покойники что-то чувствовали, то наверняка могли разделить его тоску по отлучению от божественной благодати. Вадик не мог существовать без Саши, так же как создатель не отделим от собственной фантазии.

      Сначала Егоров просто пытался встречаться с ней «случайно» на переменах. Он придумывал различные хитроумные планы и маршруты, чтобы не раскрыть себя. В конце концов не выдержал и установил норматив – пересекаться с Сашей не более одного раза в день. Через два дня правило было нарушено. Ощущение своей слабости, да еще по отношению к другому человеку, серьезно пугало, но совсем не останавливало. Попутно выяснилось, что его сероглазая мечта ходит в спортивную секцию по волейболу. Это давало неожиданный дополнительный бонус для встреч, хоть и односторонний. Сколько часов он провел в непогоду на улице, наблюдая через огромные окна спортзала, как она двигается… Какая к черту горная лань? Вскрики, удары и рывки вскрывали не столько грацию движений, сколько эмоциональную сферу девушки. Это сулило нечто новое, очаровывающее и непознанное.

      Художественные романы такого не описывали, так же как ничего подобного в теме отношений полов не объясняла дворовая пошлятина. Рай в глазах Саши не был постоянным – он играл красками эмоций так, что иногда становился виден ад. Это завораживало еще больше и рвало сознание на мелкие кусочки восхитительных фантазий. Но мучительные минуты блаженства у равнодушных окон спортзала пока заканчивались только часами школьных ожиданий.

      Правда, пару раз у Егорова был шанс завязать знакомство с объектом своих воздыханий. Однажды в холле перед учительской он наткнулся на кучку ребят