Она спасла 1-ю армию, не дав неприятелю отрезать ее от 2-й; но, к сожалению, не была должным образом оценена в свое время и как бы утонула в громадных событиях, следовавших одно за другим со времени прихода Наполеона к Смоленску. Уже спустя несколько лет, когда частные подробности Отечественной войны сделались более известными, император Александр уподобил бой под Лубиным битве под Кульмом, столько прославленной и прославившей имена главных ее участников.
Да не оскорбится память великого полководца, если, со всем благоговейным уважением к его великим заслугам и достоинствам, мы осмелимся сделать ему упрек, что в современных донесениях своих государю он не выставил на вид всей заслуги Тучкова и не отдал ему заслуженной справедливости.
Пока все вышеописанное происходило с войсками колонны Тучкова 1-го, колонна Дохтурова шла без препятствия и остановки, и поутру 8 августа достигла Соловьевой переправы, где вся наша 1-я армия перешла через Днепр в продолжение этого и следующего дня, не будучи преследуемая неприятелем. Армия князя Багратиона между тем достигла Дорогобужа, а отряд генерала Винценгероде, о котором упоминалось выше, оставив Витебскую губернию, вступил чрез Поречье и Белой в Смоленскую, и пошел на Сычевку и Гжатск, стараясь держаться на одной высоте с армиями. Платов, с арьергардом из казаков, 4-х полков регулярной конницы и 6-ти егерских, был оставлен за Днепром, имея от Барклая де Толли повеление заслонять армию и содержать связь с отрядом Винценгероде.
Весть о падении Смоленска и о продолжающемся отступлении армий, уже к пределам Московской губернии, навела грустное чувство на всю Россию, начиная с самых войск, после мужественного отпора, без боя уступивших врагу одно из древнейших отечественных достояний, – твердыню, за двести лет перед тем со славой выдержавшую продолжительную осаду поляков. Эта весть имела еще и то прискорбное последствие, что окончательно довершила общее недоверие к Барклаю де Толли. Были даже голоса, чернившие его распоряжения именем измены.
Барклай хорошо предвидел и также хорошо знал все распространявшиеся о нем толки и слухи; но, верный своему высокому призванию, он не внимал им и продолжал действовать по собственному убеждению, предписывавшему ему не вдаваться в генеральную битву, которая, не обещая верных выгод, могла только расстроить, почти уничтожить армию, составлявшую единственный надежный оплот Отечества.
Чем более приближалась эта армия к сердцу государства, тем более сближалась она с готовившимися на усиление ее резервами и ополчениями, и тем более, в то же время, истощались силы Наполеона, уже много потрясенные, как в числительном,