Ящерица недоуменно поелозила языком, прикусила странную вещицу и… пошатнулась. Страшная голова накренилась влево, потом вправо, листовка стала беспомощно оседать, а мигом позже, обиженно взвыв, тяжко повалилась набок.
Бральд и Борхольд, не сговариваясь, кинулись к Лахте. Женщина приникла губами к детскому лбу и задрожала от ужаса – он был таким холодным! Она чутко прислушалась и облегченно выдохнула – медленно и неохотно, но сердце дочки стучало. Амулет целителя не подвел.
Борхольд неприязненно покосился на ящерицу.
– Издохла?
– Уснула просто, – качнул головой мальчик. – От сон-травы.
Держа светильник в вытянутой руке, он подошел к невиданному зверю и, проведя ладонью по теплому чешуйчатому боку, с благоговейным трепетом выдохнул:
– Листовка…
Бральд недоуменно нахмурился. «Что за странное назвище?» – подумалось ему. Как вдруг в струящемся лунном свете он заприметил нечто, отчего его серые глаза удивленно распахнулись.
По длинному телу ящерицы шел частый рисунок, один в один напоминавший извилистые лиственные прожилки. А цвет ее блестящей чешуи: бурый, желтый, зеленый – повторял все многообразие оттенков палой листвы.
Путники ахнули – не ящерица лежала перед ними, а бугристое всхолмье, щедро припорошенное осенними листьями.
– И впрямь листовка-невидимка! – восхищенно присвистнул Бральд. – Потому-то мы ее и не приметили!
– Да, притаиться на виду – это листовки умеют лучше всех! – кивнул словоохотливый Фэйр.
– Может, пойдем уже? – нетерпеливо вмешался Борхольд. – Или дожидаться будем, пока расчудесная ящерица ваша проснется?
Спорить никто не стал, все устало двинулись вперед. Но сколько ни брели, больше тропки найти не удавалось. Заповедный лес провожал их подозрительными взглядами. И вдобавок ко всему с каждым шагом становилось все темней и темней.
– То ли тут темнота какая-то особая, чародейская, – не выдержал Борхольд, – то ли светильник хваленый перестал мрак разгонять.
Мальчик пристально оглядел светильник и огорченно цокнул:
– Разбился! Видать, когда нас листовка сшибла с ног. Скоро совсем погаснет.
Бральд кивнул.
– Надо поторопиться!
Они ускорили шаг, но в таком тусклом свете быстро двигаться не получалось. Чуть погодя лунный свет окончательно истаял, а вместе с ним канули в небытие и надежды отыскать тропу. Бродить в потемках толку не было – все это хорошо понимали. Не сговариваясь, хмурые и удрученные, они без сил опустились на землю, привалившись спиной к широкому древесному стволу.
Первое время люди сидели молча, каждый погруженный в свои невеселые мысли. В лесу было тихо. Даже беспокойный осенний ветер уснул, то ли от усталости, то ли от скуки. Лишь изредка какой-нибудь пожелтелый лист срывался с ветки и с печальным шелестом опускался на землю.
– Что дальше делать