Вторая сестра, Виолетта, сидела спиной к этой паре, что было не очень умно. Никогда не подставляйте уязвимое место хищнику! Она была очень увлечена беседой с мужчиной, которого я не узнала. Мой взгляд не задержался на нем еще и потому, что она перетянула все внимание на себя. Она покрасила волосы в темно-каштановый, почти черный. На ней было черное коктейльное платье очень угловатого кроя. Она излучала богатство и власть. И имела на это все основания – она собиралась занять пост генерального директора фирмы после ухода отца. Было немного странно осознавать, что в этой комнате собрались люди, которые получат работу мечты после ухода (увольнение – это не его слово) или смерти своего отца.
Я также осознала, что выбрала наряд – юбку, блузку и кардиган, абсолютно не подобающий торжеству. И мне плевать. Это большой шаг вперед.
Прежде чем нырнуть в центр неприятных для меня бесед, я прошлась по комнате. В детстве я не проводила там много времени, потому что этот зал устроен специально для устрашения и унижения. Мне захотелось в подражание двоюродной бабушке Иде стащить что-то ценное и продать. Я даже схватилась за яйцо Фаберже, стоящее на книжной полке. Меня не воспитывали особенно высокоморальным человеком. Наоборот, меня учили любой ценой добиваться целей, как будто законы носят рекомендательный характер. Своим слугам и учителям я обязана тем, что знаю, что хорошо, а что плохо. Это означает, что я не смогу жить спокойно, если украду что-то у родителей.
– Присоединяйся к нам, Мэдисон, – пригласила Ванесса. Я сожалела, что она снова была беременна и не могла пить, потому что – редкий тип людей – трезвая она была еще несноснее. – Расскажи-ка нам о своей школе и как ты стала прославленной няней.
Я заскрипела зубами и досчитала до пяти. Медленно.
– Нет, спасибо, я не в настроении терпеть тебя и твои мерзости.
Она притворно засмеялась, как будто бы я от души насмешила ее.
– Ну, ты же знаешь, что мы просто беспокоимся о твоем здоровье! Все эти детки и их болезни…
Я собиралась напомнить, что она беременна четвертым, но остановила себя. Она понимала только один ответ:
– Не беспокойся обо мне. Лично я немного волнуюсь, как, сидя на шее родителей, ты сможешь родить своего ребеночка. Не повлечет ли такое неудобное положение травмы?
Теперь она искренне засмеялась:
– О, котеночек выпустил когти! Это так мило!
Я ненавидела, что они все время заставляли меня чувствовать себя вот так. Как будто я мышонок, пытающийся рычать как лев. Будто я слишком маленькая и глупая, чтобы воспринимать меня всерьез. Так было всю мою жизнь.
Тихо зазвонил колокольчик, по коридору застучали громкие шаги. Это значило, что идет мама. Я сделала большой глоток виски, поморщившись, когда напиток обжег мне горло.
– Ледяная комета, – сказала