Так было написано в книжках.
– Не читал я книжек твоих, – отмахнулся дед. – Да и ты б поменьше себе голову всякой ерундой забивал. Слыхал ведь поговорку? Горе-то отсюда, – он постучал обломанным черным ногтем по своему выпуклому лбу. – От ума. Те, умные, тоже о себе много возомнили. А как с необъяснимым столкнулись – так сразу и дали деру. И не приходили больше на эти земли ни чистильщики, ни военные. Относительно спокойно жили…
Дед замолчал снова, но Игнат понял, что вертелось у него на языке.
Жили спокойно до явления нави.
– Так что же птица? – нетерпеливо спросил Игнат.
– Да, птица, – дед закряхтел, удобнее устраиваясь на лавке. – Вот и получается, что пролетела она тут еще до нашего с тобой рождения. Пролетела – как языком лес подчистила. Остались одни голые сосны да бурелом по эту сторону. Говорят, и по другую такой же есть, а между ними будто дорога проложена – это место, где она правым крылом махнула. Да только и я, сколько живу тут, никогда дальше бучила не ходил.
«И никто не ходил, – подумал Игнат. – Даже чистильщики назад повернули, вот что странно…»
А вслух спросил:
– Что ж это за дорога, деда?
– Да поговаривают, что не дорога это, – ответил Ермола. – А высохшее русло ручья. Ведь известно, где птица вещая, голова человечья, правым крылом по земле махнет – там живая вода потечет. А где махнет левым – там и потечет мертвая вода.
– Так если она здесь правым крылом махнула, то где ж тогда левым? – растерялся парень.
– А вот этого я тебе никогда не скажу, – ответил дед. – Потому что и сам не знаю. Может, не в наших землях это. А где-то дальше, к северу. Может, в другой стране, за семью морями, на острове Буяне, на хрустальной горе. Прилетает туда птица эта на все лето и вьет гнездо, и по левое крыло от нее бьет мертвой воды ключ, а по правое – воды живой.
Снова воцарилось молчание. Игнат следил, как огонь пляшет в жерле печи, перекрашивая сосновые поленья в ровный угольно-черный цвет.
– Почему же русло пересохло? – снова первым нарушил молчание Игнат. – Если здесь вода живая текла, то она и должна была весь лес оживить, разве не так?
– Так, да не так, – ухмыльнулся в бороду дед Ермола. – Чтобы мертвый лес оживить, его сначала надо неживой водой сбрызнуть. От мертвой воды все раны срастаются, и все неуспокоенные души свой покой находят. Тогда уже их оживлять можно. Только нет у нас мертвой воды, да и живой теперь нет. Забрали живую воду-то.
– Кто забрал? – почему-то шепотом переспросил Игнат.
– Да уж известно кто, – ответил Ермола, и наклонился к парню, дохнул