Вот и сейчас, кто, если не я, виноват в том, что я оказалась в больнице? Ведь сказали же, что анемия и надо наблюдаться и таблетки пить, а я забывала, и на учёт так и не встала. Из-за меня не будет у Марата сына… Но даже, если бы мой малыш родился, Марат, скорее всего никогда бы его не увидел… Вот где он теперь? Только бы его не нашли…
У меня начали слипаться глаза. Я почти все время почти от слабости, и зрение сильно ослабло, стало трудно читать, я не сразу поняла, в чём дело, когда открыла книгу и долго не могла пристроить её к глазам. Когда сказала об этом доктору, она пожала плечами:
– Большая потеря крови была, возможно, повреждение сетчатки. Я вызову к тебе окулиста.
А сейчас ребята засобирались, потому что их уже гнали из палаты, пришли ко мне с капельницей, кровь там, значит, других сегодня капать не будут…
…И я с удовлетворением заметила, что принесли только флакон с кровью, значит снотворное, которое я подсунула Тане, не вымоется с растворами. Да, я могла бы на смерть отравить её, и даже хотела это сделать, и уже вылущила десяток таблеток из блистера, но вовремя остановилась, вспомнив о Марате и всём, что с ним, с тётей Леной, да со всеми нами… Убийство, это как-то уж очень серьёзно. И Марат не виноват, а я… что, буду жить с призраком мёртвой Тани? Ну нет… я же не маньяк. Хотя ненавижу её уже с маниакальной страстью. Как и к Володе отношусь с маниакальной страстью. Может, я в Таню влюблена платонически, восторженно и восхищённо, и не могу себе самой признаться в этом, в том, что хочу быть на неё похожей во всём, так же похудеть и даже покрасить волосы в светлый цвет? Может, из-за этого я так ненавижу её?
Я придумала лучше. Я высыпала все таблетки, кроме трёх в раковину, эти три и дала Тане. Они найдут пустые блистеры в тумбочке, и Таню, спящую беспробудным сном, от трёх таблеток и крупный мужчина свалится как подкошенный… Я очень умная девушка, я отлично знаю, что делают с суицидниками. Не будешь ты, Володечка, со своей прекрасной феей Таней танцевать на Выпускном. И в Ленинград вместе с ней ты не поедешь. Ты со мной поедешь, потому что я буду рядом, а эта чокнутая талантливая художница, эта провинциальная красавица международного класса, проведёт остаток дней в психушке. Потому что только сумасшедшие могут кончать с собой. Это же все знают…
Глава 4. Семья
На новый год мы с Викой поехали на Домбай. Всего на неделю и она стала бы, конечно, замечательным отдыхом, если бы я был там не с Викой, а с Катей. Катя сказала мне, что в апреле они уже переедут в Москву. Это абсолютно точно, что уже подыскивают место Ванюше в детском саду.
– Наргизу Анваровну тоже надо перевезти, – сказал я.
Катя засмеялась:
– Она ни за что не бросит роддом. Что ты, Платон, она его любит больше, чем меня. Он её детище, её гордость. Это из меня ничего примечательного не получилось, а мамин районный роддом и все её ФАБы лучшие не только в нашей области, но и во всём РСФСР.
И надо такому случиться, что именно Катя мне сообщила первая, когда мы уже на чемоданах собирались в аэропорт,