– Пей!
– Ну, вот и отлично, что поняли. Медведь показывается, он перед вами. Вы стреляете в него и только раните его.
– Зачем же только ранить? Я убью его наповал.
– Ах, боже мой! Да ведь может же промах случиться! Раненый медведь идет на вас. Вы мгновенно садитесь на скамеечку, находящуюся в ящике, и, как только сели, крышка ящика автоматически захлопывается у вас над головой. Перед медведем уж не охотник, а большой березовый пень, в котором находится этот охотник. Медведь понюхает этот пень и отойдет от него прочь, а вы тем временем будете стрелять в медведя из револьвера, потому что в ящике есть маленькие отверстия. Вы видите из них медведя и стреляете в него, стреляете шесть раз, ежели вам угодно.
– Ха-ха-ха! – разразился хохотом Петр Михайлыч и схватился за бока.
– Чего вы смеетесь? Стало быть, не поняли устройство аппарата? – обидчиво спросил доктор.
Петр Михайлыч продолжал хохотать.
– Понюхает и прочь пойдет? Ай да немец!
– Позвольте… Но допустим, что он и не понюхает, а обхватит пень или ящик, в котором вы сидите, повалит его и будет ломать – пускай ломает, ибо вы все-таки гарантированы и он вам даже царапины не сделает. Ящик кованого железа, и сломать его медведю никак невозможно. Да-с… Он его ломает, а вы в него из ящика стреляете из револьвера. И вы спасены. Поняли?
– Ха-ха-ха! – раскатывался смехом Петр Михайлыч.
Доктор вскочил с места, весь красный, и заговорил:
– Но ведь это же свинство – хохотать на то, чего вы не понимаете! Я показывал его самым компетентнейшим охотникам, и все нашли его полезным. Ящик мне стоит более двухсот рублей. Это, по-моему, вклад в охотничье дело.
– Вклад, вклад, Карл Богданыч. Осенью же пойдем на медведя с ящиком, – заливался смехом Петр Михайлыч.
Доктор сжал кулаки.
– С пьяным человеком не стоит разговаривать! – пробормотал он сквозь зубы, схватил свой саквояж со стола и, не допив пива, стал уходить с огорода, крикнув егерю: – Амфилотей! Проводи меня! Я ухожу на охоту!
– Эй! Ящик! Аппарат! Вернись! – крикнул ему вслед Петр Михайлыч и захохотал еще громче.
Был час четвертый второго дня, а Петр Михайлыч все еще не собрался на охоту, да и не мог он собраться – ноги окончательно отказались ему служить, до того много было выпито всякой хмельной дряни. Да и не одни ноги. Самое туловище требовало подпоры, и, не будь врытого на огороде в землю стола, он давно бы свалился со скамейки, на которой сидел. Движения его ограничивались только размахиванием руками, которыми он ловил увертывающихся от него крестьянских девушек, все еще находившихся при бражничанье и время от времени певших песни. Число девушек усилилось уже до пяти. Эти вновь пришедшие девушки явились с корзинками грибов, которые Петр Михайлыч и купил у них. Около него стояли три объемистые корзины с грибами.