Как легкий дым, поднимающийся от недокуренной сигареты, помню в одну из тревожных и бессонных ночей в бар заглянула она.
В тот момент, высекая первые аккорды из гитары, в лучах неона я заиграл новую песню «Навеки предан тебе», стоя на маленькой сцене. Чувствовал как пол вибрировал под ногами от музыки. Я был в состоянии близком к тому, чтобы слиться со звучанием, когда внезапно среди голубых и красных огней сумел различить в темном углу зала ее. Она сидела за одиноким столиком неподалеку от танцпола. Вокруг мерцали огни – красный, синий, красный, синий.
Ада внимательно смотрела на сцену. И мои губы продолжали петь, пальцы легко перебирать струны, ритмичными неторопливыми движениями заряжая зал возбуждающей темной энергией. Девушка не притронулась к напитку, который принес ей официант, целиком и полностью подчинившись переживанию, пробудившемуся в ней по воле тех магических иллюзий, действовавших в музыке. Взгляд ее говорил о том, что она тоже вспомнила о чем-то сокровенном…
«Ночь, когда мы встретились с тобой в священной роще, помнишь?»
И символы той ночи мелькали в ее широко раскрытых завораживающих зеницах, сверкавших и отражавших огни. Я мог читать по ним то, что она видела: луну, буковый храм с его отвратительными висельниками, на мгновение вспыхнувшая на губах полуулыбка, наши тихие в этом мертвом лесу голоса и смех, лениво растекающийся в сердцах как пролитое на столовую клеенку вино…
Я продолжал импровизировано играть, увлеченный огнем, летевшим из пылающих струн. Я был объят пламенем. Толпа медленно двигалась в такт музыке, словно заколдованная ей. Они впали в транс. И я был дирижером – управлял ими, управлял их чувствами. Мне так казалось. Но собственные мне были недоступны. Они терзали меня. Это был непередаваемый заряд эмоций, сконцентрированный в груди, готовый взорваться и забрызгать всех окружающих мясом, кровью и мозгами. Осколки костей кого-то убьют, кому-то позволят забрать их с собой как сувенир или артефакт. Они еще будут рады такой смерти…
После выступления, проталкиваясь сквозь бесконечную черную толпу хаотических рук и голов, я отправился к барной стойке, где заблаговременно меня ждал виски. На сцене уже выступала новая группа, рвала колонки и микрофон. Рядом подсела девушка.
– Это правда? – спросила она меня почти шепотом. Было трудно услышать, что она говорит из-за шума музыки.
– Что правда?
– То, о чем ты пел?
Я хмыкнул.
– Нет, – и залпом выпил стакан. Мне была она интересна, но почему-то я решил не подавать вида. Возможно, боялся что она растворится в дыму.
– Тебе чего-нибудь заказать? – предложил ей небрежно.
У наших столиков внезапно оказалась