Ада пристально на меня посмотрела, как тогда в парке.
– Разве там прячется истинное счастье?
Признаться этот вопрос вызвал улыбку на моем хмуром лице.
– А его нет, – сказал я. – Нигде нет счастья. Почему оно обязательно должно существовать? Ведь с ним неинтересно, оно слишком предсказуемо и не ведет к каким-то действиям, которого мы все так жаждем в любой истории. Люди давно забыли, что значит наслаждаться тем, что у них есть. Необходимо влипнуть в какое-нибудь дерьмо, чтобы почувствовать себя настоящим.
Мы подошли к берегу. Тихий всплеск волн, секунды молчания, с трудом уловимые серебряные брызги успокаивающейся воды и стук удаляющихся ботинок о тротуар. Облака расступились, открывая луну, словно воскресшую заново и засиявшую с новой мощью.
Река застыла и покорно принимала благосклонно подаренные ей лучи лунного света, поигрывая ими в мерцании и блестке, словно расшалившееся дитя, которое знакомится с новой для себя удивительной вещью. Лишь лёгкий плеск набегающих волн разрушал молчание города, прячущегося в стенах старых южных домов, с виду хмурых и таинственных, окутанных сказочным молочным туманом.
На набережной были люди, они медленно проходили мимо, словно не хотели уходить или им было некуда идти. Они старались не касаться друг друга, не приближаться, не смотреть в глаза, и все-таки не удаляться друг от друга слишком далеко, чтобы не разойтись, не потеряться. Тогда я хотел прочесть их мысли, увидеть их чувства, понять, что их тревожит и, наверное, в чем-то убедить себя. Мне хотелось думать, что не я один сошел с ума, и есть те кто думает о том же.
– Они так одиноки, – произнес я небрежно себе под нос.
– Почему ты решил, что они одиноки? – спросила Ада, вырывая меня из раздумий. – У них есть свои родные и близкие, которых они очень любят и к которым спешат, чтобы поскорее их увидеть.
– То-то я гляжу, они так торопятся, – скептически буркнул я.
– Может быть, это ты одинок? – она взглянула мне в лицо.
– Может быть, – ответил я после короткой паузы. – Мне необходимо быть в одиночестве. Ведь я поэт.
– Да? – девушка усмехнулась. Длинный черный локон выбился из ее прически и вольно затрепыхался на ветру, но она не торопилась его поправить. – Продекламируешь что-нибудь из своих стихов?
– Думаю, что нет.
– Да ладно.
Я засмотрелся на ее милое личико.
– Это не очень хорошая идея.
– Тейт.
Переступил с ноги на ногу и гравий захрустел под ботинками. Громко прокашлялся, выпуская изо рта морозный пар, и после секундной нерешимости с выражением прочел:
– Не может быть!
Сказал однажды кто-то
Нет! Может!
Сказал другой
Аделаида, улыбаясь,
Кивает головой…
Конец
Аделаида с забавной комичностью изображая серьезное