Якобы он является идейным сторонником Советского Союза и готов оказывать подобные услуги на постоянной основе. Ознакомиться с материалами и дать им оценку на месте было невозможно, уверенности в благонадежности собеседника тоже не было, но и упускать возможности получить ценные сведения не хотелось. Исключать тот самый случай, когда люди добровольно идут на сотрудничество с разведкой, вовсе не следовало. Так получилось, что при подходе Николая к трамвайной остановке в радиусе нескольких десятков метров и на самой остановке никого из числа посторонних граждан не оказалось, из центра подходил трамвай. Николай рассчитал примерное время его остановки и неожиданно взял, предложенный ему ранее собеседником, пакет, после чего наскоро попрощавшись, успел заскочить в заднюю дверь отходящего трамвая. Боковым зрением Кольчугин заметил в заднем окне некоторую суету на площади перед аэровокзалом, но сделать вывод о возможности действий бригады наружного наблюдения КГБ не смог. У него было достаточно времени, чтобы оторваться от возможной слежки, поскольку в трамвай с ним никто другой сесть не успел, а автомашины по трамвайным путям идти не могли. На всякий случай Николай вышел из трамвая на первой же остановке и ушел с Ленинградского проспекта в сторону жилых кварталов, стараясь как можно быстрее затеряться во дворах. Поскольку условно Академия считалась зданием посольства и его на входе могли задержать «контрразведчики» для досмотра, он решил оставить полученный пакет на время в каком-либо тайнике. Навыки поиска таких мест у Николая уже были и через несколько десятков минут ему подвернулась телефонная будка, у которой в потолке был разбит широкий фонарь, пакет легко вошел в образовавшуюся естественную нишу и надежно закрепился под потолком.
Через полчаса Николай прошел КПП академии и вошел в учебный класс, где его встретили куратор и товарищи по группе. На вопрос куратора: «Вы взяли материал?», прозвучал ответ «да», после чего раздался дружный