– Подойди, деточка. Плохо вижу издалека, хочу личико твое прекрасное получше разглядеть.
Григорий тихонько подтолкнул меня в спину. Но я застыла на месте, словно приросла к нему, и не решалась сделать хотя бы шаг к этим людям. Кем они были для меня, почему ждали и звали – я не понимала. Неизвестность пугала, и я не хотела шагать ей навстречу.
Женщина поднялась со стула, опираясь на тонкую тросточку, и прихрамывая пошла в мою сторону. Я ужаснулась… Странно было видеть сравнительно молодую еще даму, ковыляющую как старуха. Мария медленно дошла до меня, и это далось ей с огромным трудом. Она опустилась на колени и провела сухой маленькой рукой по моим волосам.
– Ну что же ты такая лохматая, Наташа?.. – дыхание ее было прерывистым, словно она быстро бежала. – Али никто тебя не причесывает? Трудно, наверное, без мамы? Трудно… Солнышко ты мое златокудрое… А я ведь тебя совсем крошечкой на руках держала. Ты не бойся меня, Наташа, я тебе хорошей матерью буду, на сколько хватит меня. Я всему-всему тебя научу! Истинно верю, будешь ты послушная ученица и любящая дочь для меня, ведь правда? – она улыбнулась. – Ты похожа на маленькое солнышко, на ангелочка. А глаза у тебя какие красивые, зеленые, точно малахит…
Она обернулась к господину, сидевшему напротив:
– Посмотри, Дмитрий, какая красавица нам досталась, – она подняла голову. – Что же ты раньше не отдал нам это сокровище, Григорий? Давно умоляли тебя об том. Дождался ведь, чёрт, когда мне уже и времени-то почти не осталось. Ведь только теперь осчастливил… Сколько бы я могла девочке передать! Эх, Гришка, как не было мозгов в твоей голове, так и нету!
Григорий опустил голову и, ничего ей не ответив, поспешил выйти из комнаты. Я осталась наедине с гостями. Мария оперлась на мою руку, тяжело встала и подвела меня к седовласому господину, а сама опустилась в кресло, шумно выдохнув. Что-то страшное происходило с этой женщиной: от нее веяло могильным холодом, и руки ее казались ледяными… Но она смотрела так ласково, что мне захотелось обнять ее. Как будто не она пришла, чтобы заботиться обо мне, а я должна была ее пожалеть. Я прижалась к ней и молча уткнулась носом в ее плечо, Мария тихонько заплакала, и я тоже отчего-то заревела… Приятный господин кашлянул в кулак:
– Будет вам, будет! Чего воду льете? Радоваться надо!
– Прости, Дмитрий, не буду…
Женщина поспешно вытерла платком мои слёзы и приложила его к своим глазам. Дмитрий ласково взял меня под руки и усадил рядом с собой.
– А чего худая такая? – улыбнулся он. – Али Гришка тебя голодом морит? – он тихонько засмеялся: – Ты не думай плохого! Не по злобе он, Наташа, а по забывчивости,