Служанка стала шмыгать носом и утирать слёзы передником.
– Вон оно как дело-то оборачивается. Я вчерась подслушала, как наш Григорий с царицей разговаривал. Уединились они, а дверь до конца не закрыли, вот я и решилась: сам Бог велел узнать, об чём они там беседуют. Я такое услышала!
Она вновь зашмыгала носом.
– Глашка, забыв о предосторожностях, гаркнула:
– Да что ты тянешь, точно кота за хвост! Сказывай быстрее, а то кочергой огрею. Нету мочи смотреть на твои сопли!
– Так я и говорю… Царица отчитывала Гришку, что, дескать, не дело это – держать подле себя девочку. Чай, у него свой сын есть, и вскорости Гриша наш ампиратором станет, а ихний сын – законным наследником. Во как оно, Глашка, оборачивается… А посему повелела она найти девочке хорошую приемную семью, а сама обещала подарить за энто опекунам огромную мызу.
Глаша ахнула, прикрыв ладонью рот, и, какое-то время помолчав, вынесла свой вердикт.
– А может, оно и к лучшему: ну какой из него отец? Так, видимость одна… Давно Валерьяныч его просил отдать дочь. Так он всё упирался, видать, мать ее забыть не может. Дмитрий Валерьянович мужик справный, сама знаешь, без него пропал бы Гришка. Он всё здеся и обустроил, и наладил… Пропил да прогулял бы без него имение Григорий. А знаешь, Палаша, я даже радая тому, что услышала.
Я постояла еще немного, совершенно не понимая, о ком речь. Тут в окно ударился снежок, и я услышала громкий крик Демьяна – мальчик, который был старше, но почему-то всё время опекал меня и брал в свои игры, торопил свою подружку.
– Наташка! Ну долго тебя еще дожидать?
Тут Глаша выбежала из кладовки, помогла мне надеть шубку, валеночки и пушистую шаль, и я со всех ног кинулась на улицу.
…Мои воспоминания обрывочны и не всегда логичны. Память удержала лишь отдельные эпизоды, самые яркие и важные… Разумеется, важные для меня, для моей истории, а не для судеб мира и государства…
Гриша никогда не играл со мной… Лето шло к закату, и я, не желая понимать важности его дел, тянула за рукав, призывая пойти со мной на озеро, ловить рыбу. Ранее такое было лишь однажды и очень мне понравилось. Гриша отнекивался, ссылаясь на занятость, и, чтобы я более не докучала ему, рывком схватил меня под руки и высоко подбросил. Я завизжала… не от страха, нет – просто дух захватывало. Он откинул голову назад и заливисто засмеялся. Потом поставил меня на землю и ласково погладил по голове. Улыбка исчезла с его лица, глаза потускнели, и он с грустью