– Да! Я хотела, чтобы он был моим первым мужчиной! – вскричала Лиза, видя чуть побледневшее лицо матери и мои сверкающие гневом глаза. Я открыла было рот, пытаясь что-то возразить, но Катерина резким жестом остановила меня. Лиза продолжила.
…Утвердившись в своем решении, я тем же вечером решила исполнить задуманное. Приготовилась. Спускалась ночь, едва дождавшись темноты, я пошла к нему. Тихонько постучав в дверь, я топталась на крыльце, но мне никто не открыл…
При этих ее словах я вскочила и закричала:
– А сейчас-то он где?! В том домике?! – до меня только сейчас стало доходить, что он может быть совсем рядом, и это сильно будоражило.
Катя подошла и, надавив мне на плечи, усадила на место.
– Послушай, Наташа, прояви хотя бы немного терпения и уважения к моей дочери. Ей нелегко говорить, но уж коли ты подняла этот вопрос, посиди, пожалуйста, молча и послушай.
Неохотно сев, я сложила руки перед собой, от нетерпения ерзая на стуле. Лиза всё медлила.
– Лиза, ну сколько можно, что ты тянешь и мучаешь меня? «Пошла-а-а-а она, видите ли, постуча-а-а-ла». Хватит с меня твоих душевных излияний, говори!
Катерина вновь бросила недовольный взгляд в мою сторону. А Лиза спокойно продолжила, словно рассказывала о чём-то обыденном, например, что она ела за завтраком.
…Никаких шорохов за дверью я не услышала, так что, постояв какое-то время, толкнула ее и вошла. Он лежал на кровати и что-то писал. Я неслышно подошла ближе и тихо позвала:
– Федор…
Он повернулся, и по его удивленному взгляду я поняла, что он никак не ожидал меня здесь увидеть. Федор вскочил.
– О, Боже мой, ты ли это?! Дитя, что ты здесь делаешь? О-о-ох! В каком ты виде?! Мама дорогая!
Я вновь не сдержалась:
– А как ты была одета, Лиза?
– Никак… Я лишь накинула короткую мамину шубку на голое тело и стояла перед ним, чуть распахнув ее.
Катя как стояла, так и села, не проронив ни слова, лишь глаза ее расширились, а брови поползли вверх.
…Федор разглядывал меня так, точно я прилетела к нему на метле.
– А-а-а-а… мама-то знает, куда ты пошла?! – чуть запинаясь, спросил он.
Я ничего не ответила и, подойдя вплотную, скинула шубку… Он на миг зажмурил глаза и потряс головой, видимо, надеясь, что я исчезну. Сказать, что он был поражен, – значит не сказать ничего…
Я в ужасе прикрыла рот рукой, смотря то на Катю, то на ее дочь:
– Это какие же извращенные мозги надо иметь, чтобы такое сделать?! Ишь ты, пакость какая! Голяком она поперлась! Хорошенькое