Катя ненадолго умолкла и, видя мое удивление и неосведомленность, слегка ухмыльнулась, но, так же как и Лиза, ничего не пояснила. И я поняла, что в этом доме появилась еще одна тайна, но пытаться раскрывать ее сейчас совершенно не хотелось. Меня больше волновал Федор. Вздохнув, Катерина продолжила.
– Ваша молодость и неопытность застят вам глаза, затмевают разум, не позволяя распознать истинное лицо столь недостойного избранника. Девочки мои, я могу понять вас, но это никак не оправдывает ваших поступков. Вы не ровня ему! Барышни вашего сословия и положения обязаны вести себя осмотрительнее.
Я встала и запальчиво произнесла:
– Знаете что, Екатерина Павловна: не нужно меня ни понимать, ни поучать. Ведите задушевные беседы с вашей дочерью, только, пожалуйста, без меня. Мне сейчас важно только одно: спала она с ним или нет, – и с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться Лизе в космы, я выкрикнула: – Мне что, признание из нее клещами вытягивать?! Что тут произошло?! Может, вы мне об этом расскажете, а затем поведаете, где были ваши глаза, Екатерина Павловна?! Ведь вы же знали, до чего он меня довел! Как вы допустили, чтобы ваша родная дочь попалась на тот же крючок? Что с вами, Екатерина Павловна, я вас не узнаю?! Где ваша бдительность и прозорливость, где ваша мудрость, наконец?
Катя махнула на меня рукой и устало произнесла:
– Да сядь ты уже, угомонись, Наташа. Со своей дочерью я разберусь сама, помощники не потребуются.
Я было открыла рот, намереваясь с ней поспорить, но она строго и безапелляционно приказала:
– Сядь, говорю!
В ее словах прозвучало столько холода… казалось, они были стальными, я не смогла не подчиниться. Катерина внимательно посмотрела на дочь.
– Лиза, тебе есть что сказать Наталье Дмитриевне? За что ты просила у нее прощения? Насколько мне известно, между вами ничего не было.
Лиза потупила взор и тихо произнесла:
– Не было, маменька, вы правы, – она наклонилась еще ниже и вдруг, резко выпрямившись и гордо вскинула голову, сказала, словно бросая вызов: – он… не захотел, мама…
У Кати расширились глаза, но она осталась безмолвной, давая дочери возможность сделать то, на что она решилась. Лиза вполоборота повернулась ко мне.
– Я отвечу вам, Наталья Дмитриевна. Возжелай он меня, так ни минуты бы не сомневалась, и мне ни капельки не стыдно в том признаться. Совершенно не заботилась я о том, возьмет он меня после этого замуж или опозорит. – Лиза вновь повернулась к матери. – Вы, наверное, хотите спросить меня, маменька, за что я его полюбила? – Лиза медлила, собираясь с силами. – Да за глаза его и речи жаркие,