Справа от него стоял второй мольберт с пустым холстом. Винсент смотрел, как полковник снова посмотрел на сверкающую белизну холста. Он гадал, является ли холст эквивалентом запасного пистолета.
– И еще одно. Почему твой холст белый? Разве ты не должен наносить на него краски? Что я знаю об искусстве? – Кальвино быстро выпаливал вопросы один за другим, и Пратт не успевал ответить ни на один из них. Полковник знал, что фаранги часто имеют привычку задавать вопросы, на которые не ждут ответа.
Пратт представил себе Мани, свою жену, Сучина, своего сына, и Сутхорн, свою дочь, прислонившихся к колесу квиана. Все утро его мысли убегали от них. Он не мог сосредоточиться ни на одном лице, руке, ноге достаточно долго, чтобы перенести их изображение на холст. Его сосредоточенность исчезла с того момента, когда Кико вошла в дверь и отвела его в уголок.
– Я пытаюсь вспомнить. Это была твоя идея, чтобы она поступила в эту школу рисования? – спросил Пратт, желая получить ответ.
– Что ты от меня хочешь? – спросил Кальвино, пожимая плечами, и вытянул вперед руки ладонями вверх, словно клоун на сцене. – Женщина любит рисовать. Вспомни, это я ее с тобой познакомил. Я привез того парня обратно из Бурирама вместе с шестнадцатью тысячами батов. Ты рассказал ей о школе рисования, полной японок. Этот токсикоман, которого я схватил, сидел в углу ее офиса, глядя в пол, и ты спросил ее, не хочет ли она поступить в школу рисования. Тайское гостеприимство. А теперь ты спрашиваешь меня, кто предложил Кико заняться раскрашиванием по номерам вместе с тобой?
Улыбка Пратта стала шире.
– Она опять заставила тебя выйти из себя.
– Выйти из себя? Кто вышел из себя? Разве похоже, что я вышел из себя? Ладно, я вышел из себя. Она мне позвонила и попросила об одолжении.
– Ты не сказал «нет», – с понимающим вздохом произнес Пратт.
– Не сказал «нет»? Что ты имеешь в виду? Она – лиса. Я люблю эту женщину. Я хочу отвести эту женщину в лес, свить гнездо и больше не давать о себе знать. Только…
Пратт перебил Кальвино, когда тот понесся на всех парах.
– Есть эта небольшая проблема с одним токсикоманом, который укокошил фаранга.
– Она говорит, что его пришил не он, – возразил Винсент, вытирая пот со лба.
– Этот парень его укокошил. – Пратт говорил твердо.
– Кико говорит, что Лек и близко не подходил к месту преступления. Как он мог его пришить? – спросил Кальвино, хлопая себя по липкому от пота лбу и отходя подальше от отравленного клонга. – Хочешь услышать еще хорошую новость?
– Не хочу больше слышать хороших новостей, – ответил Пратт.
– Звонил его старик из Англии.
– Чей старик?
– Как это – чей старик? Старик Бена Хоудли. Того парня, которого Лек не убивал.
– Он его укокошил.
– Ладно.