Северяне поддерживали огонь таким образом, чтобы дым поднимался как можно выше, ведь, чем выше дым, тем выше в небе будет сожженный… и богаче! Правда, состоятельность зависела от количества сожженных богатств, причем награбленных им самим же, но разве это беда? Настоящие соратники всегда помогали своим собратьям не только при жизни, но и после их смерти, делясь с ними своей удачей. Однако в последнее время северяне стали более скупыми… в огонь они бросали всего несколько монеток или – уж дай Фрейр! – одно колечко, считая, что этого достаточно, остальное же присваивали себе любимым. При этом у каждого на лице было написано: «Это нормально. Все ведь так делают? Значит и мне можно. Все нормально!» Спустя минуту хмурились так, будто сейчас им выступать на тинге и успокаивали себя: «Ну ладно, по сравнению с другими не такой уж я и скупец!» И чтобы как-то загладить свою вину перед мертвыми они подбрасывали в огонь еще чуть-чуть серебра.
Также поступили и Йофрид, и Хродмар, и Хавлиди, и многие другие. Вестейна можно было простить, он многое потерял. Интересно, что скажут погибшие в Вальхалле, когда узнают, что только один Гисли приказал принести помимо колец еще ожерелья, камни, разную серебряную утварь и даже золотые пуговицы. Вместо того, чтобы последовать его примеру, все легкомысленно выпятили нижнюю губу: «Тю-ю! Это Гисли, тут все понятно…»
Лицо Сидрока было хмурым и серым, прямо как небо над ним. Его глодало осознание того, что он, как ярл, терял свое влияние. Он громко приказал привести одного из захваченных франков. Когда его приволокли, бедняга упал на колени и что-то забормотал бессвязное, обратившись к Сидроку, потом он жалко и неуклюже подполз к Вальборгу, отчего штаны его позеленели от травы, затем пополз к Гисли. Беспомощный, он беспокойно оглядел всю толпу, у него чуть было не навернулись слезы. «Да разденьте его уже!» – рявкнул Сидрок. Пленника оголили, стянув кольчугу и разорвав рубаху. От прохладного ветра мурашки покрыли его кожу. Сидрок схватил его за шею, как шавку, яростно пнув к костру, тот проскользил брюхом по земле к огню и еще бы чуть-чуть – того и гляди опалил бы себе волосы. Сидрок произнес обращение к богам и вынул из-за пазухи нож. Пленник понял к чему все шло, он не знал куда пятиться. Сидрок еще раз схватил попытавшегося сбежать франка за волосы, и крик перешел в сухой хрип – ярл плавно перерезал ему горло. Северяне одобрительно били по щитам, выкрикивая имя Тора. И даже те дружинники, проявившие свое недовольство к Сидроку за то, что он после засады несправедливо отчихвостил Ингольва, теперь надрывали глотки громче всех, вот тогда Сидрок расслабился. И, надув щеки, он заявил: «Если бы не боги, не стояли бы тут мы, на этом самом месте, Тор приведет нас к победе!»
Ингольв не оценил речи ярла, да и всю эту показуху с прибеганием к священному ритуалу в угоду себе. Бросить лишь пару монеток мертвым и принести жертву Тору ради своего статуса, после того как