– Нахрапом их, братья! Дави их!
Набравшись сил, северяне оттеснили франков вместе с подоспевшими к ним Ингольвом и Хродмаром, которые сбоку буквально ворвались во вражеский стан, чего те точно не ожидали. Благодаря им викингам удалось перехватить инициативу. Хродмар рассекал и кромсал врагов на куски и настолько вошел во вкус, что даже, забывшись, перестал защищаться и отражать удары, которые разрезали его плоть, пускали кровь и ломали ребра. Никто из дружинников не замечал, что железо не причиняло ему никакого вреда, однако они без сомнений дивились бесстрашию молодого викинга, которого еще недавно обзывали трусом, рабом и Мертвым мужем, их вдохновила его удаль и смертоносность. Ингольв, утеряв контроль, точно сущий волк, ловко увертывался от ударов и рассекал глотки.
Однако всего этого было мало, чтобы прорвать ряды противника, в эту минуту франки пополнили свои станы, их стало значительно больше. Сидрок терял людей, обойти врагов было некому, франки теснили и обступали северян. Он даже начал было смиряться с мыслью, что это его последний бой и морально готовился к встрече с Одином в Вальхалле.
Как грянул откуда-то неистовый ор, такой безумной силы, что он оборвал песнь битвы, заглушил говор ливня и более того (Тор свидетель!), эта бесконечная звуковая волна уничтожила своим рождением всю причину звука как таковую, и не существовало ничего на свете более в эту минуту, кроме бешеного рева. Это берсерки с обнаженными окровавленными телами выбежали из зарослей. Они, хором надрывая глотки, клином устремились в задние ряды франков. Одни от их дикости встали как вкопанные и не могли сдвинуться с места, других объял такой невообразимый ужас, что из их рук выпали копья, третьи же бросились спасаться бегством. Берсерки алым шквалом выкашивали своими топорами все живое – наступил час жатвы!
Так дружина Сидрока одержала победу.
Но медвежеголовые продолжали яриться. Они нападали на своих собратьев, и если некоторые из берсерков в итоге приходили в себя и падали без сознания, то были и те, на кого приходилось наваливаться всей толпой, чтобы те от бессилия успокоились и наконец пришли в себя. Сидроку, не получившему за все время битвы ни единой царапины, нанес рану берсерк Эльдгрим, который в припадке кровавого безумия намерился снести ему голову! Берсерка пытались остановить. «Да угомонись же ты! Это мы!» – кричали ему, но Эльдгрим продолжал скрежетать зубами, кричать, вырываться